"Уильям Мейкпис Теккерей. Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи, составленное Артуром Пенденнисом, эсквайром (книга 2)" - читать интересную книгу автора

сулит форейторам хорошие чаевые) наши путники прибыли в древний город,
окруженный крепостной стеной и рвом, над блестящей водой которого изогнулись
подъемные мосты,
- Вот и Капуя, - сказал Джей Джей, и Клайв разразился смехом, вспомнив
свою Капую, которую он оставил тому назад несколько месяцев, а теперь
казалось, что лет. Из Капуи в Неаполь ведет прекрасная прямая дорога, и наши
путешественники добрались к ужину до этого города; и если они остановились
там в гостинице "Виктория", то им было так уютно, как может только мечтаться
джентльменам их профессии.
Местный пейзаж совершенно очаровал Клайва: когда он пробудился, глазам
его предстало великолепное море, а вдали волшебный остров Капри, где среди
аметистовых скал могли бы резвиться сирены; берег был унизан белыми домиками
селений, сверкавшими как жемчужины над лиловой водой; а над этой
ослепительной панорамой вздымался Везувий, и у вершины его играли облака;
все вокруг было разубрано пышной зеленью - этим весенним подарком щедрой
природы. Неаполь и его окрестности до того понравились Клайву, что в письме,
отправленном через два дня после приезда, он сообщил мне о своем намерении
остаться здесь навсегда и даже приглашал заглянуть в изумительную квартиру,
которую приглядел себе в одном из соседних палаццо. Он был до того очарован
красотой этих мест, что даже почитал отрадой скончаться здесь и быть
похоронену, так восхитительно было кладбище, где вечным сном спали
неаполитанцы.
Однако судьбе было неугодно, чтобы Клайв Ньюком остался до конца дней
своих в Неаполе. Его римский банкир переправил ему несколько писем, каковые
частью прибыли туда по его отъезде, частью же лежали "до востребования", и
хотя имя адресата было весьма четко написано на них, почтовые чиновники, по
своему обыкновению, не потрудились разглядеть его, когда Клайв посылал за
своей корреспонденцией.
На одно из этих писем Клайв так и набросился. Оно пролежало на римской
почте с октября месяца, хотя Клайв сто раз справлялся, нет ли ему писем. Это
было то самое ответное письмецо Этель, о котором мы упоминали в предыдущей
главе. В письмеце этом содержалось немногое - ничего, конечно, такого, что
из-за девичьего плеча не могла бы прочитать Добродетель или бабушка. Это
было простое и милое, чуточку грустное послание, где в скупых словах
описывалась болезнь сэра Брайена и его нынешнее самочувствие; сообщалось,
что лорд Кью быстро поправляется, - словно Клайв должен был знать о
приключившемся с ним несчастье; далее в нем говорилось о сестрицах, братцах
и о родителе Клайва, а кончалось оно сердечным пожеланием кузену счастья от
искренне преданной ему Этель.
- А ты хвастался, что все кончено. Значит, не кончено, видишь, -
говорил друг и советчик Клайва. - Иначе, почему бы ты кинулся читать это
письмо прежде других, Клайв! - Джей Джей внимательно всматривался в
напряженное лицо Клайва, пока тот читал записку молодой девушки.
- Но откуда ты знаешь, от кого это письмо? - удивился Клайв.
- Ее имя написано на твоем лице, - отвечал его приятель, - пожалуй, я
даже знаю, о чем в нем говорится. Право, Клайв, у тебя предательская
физиономия!
- Да нет, все кончено. Только, видишь ли, когда человеку довелось
пережить такое, - продолжал Клайв, заметно помрачнев, - ему очень... очень
хочется получить весточку от Элис Грей и узнать, как ей живется, так-то,