"Уильям Мейкпис Теккерей. Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи, составленное Артуром Пенденнисом, эсквайром (книга 2)" - читать интересную книгу автора

Помимо художников, у него, как он сообщил нам, было в Риме еще и другое
общество. Каждой зимой в этой столице собирается веселая в приятная колония
англичан, разумеется, не всегда одинаково родовитая, светская и любезная. В
год появления там Клайва несколько очень приятных семей проводило там зиму,
расселившись вокруг площади Испании - этого пристанища всех иностранцев.
Недавно, просматривая путевые записки почтенного мосье де Пельница, я нашел
забавное сообщение о том, что сто двадцать лет назад этот квартал, эти улицы
и дворцы (сохранившиеся почти в том же виде) были, как и нынче, местом
обитания знатных иностранцев. С одним или двумя из этих господ Клайв успел
свести знакомство еще на родине во время охотничьего сезона; других встречал
в Лондоне в недолгий период своих светских выездов. Будучи юношей весьма
подвижным, а посему изящно танцующим разные польки и прочее; располагая
хорошими манерами и приятной внешностью, а также щедрым кредитом в банке
принца Подокна или у другого какого-нибудь банкира, мистер Ньюком стал
желанным гостем в этом римско-британском обществе и его столь же охотно
принимали в благородных домах, где пьют чай и танцуют галоп, как и в дымных
тавернах и захолустных квартирах, где сходились его бородатые друзья
художники.
Встречаясь друг с другом изо дня в день и из вечера в вечер в картинных
галереях и музеях, куда толпами стекаются туристы, а также в аллеях Пинччо и
на церковных богослужениях, англичане, обитающие в Риме, поневоле сближаются
между собой и даже порой начинают дружить. У них имеется своя читальня, в
которой вывешиваются объявления с перечнем предстоящих на неделе экскурсий,
праздников и церемоний: тогда-то открыты галереи Ватикана; назавтра - день
такого-то святого; в среду - вечерня с музыкой в Сикстинской капелле; в
четверг папа будет благословлять животных: коней, овец и прочую тварь; и
стадо англичан несется смотреть, как освящают стадо ослов. Одним словом,
древняя столица цезарей и святилище католиков, поражающее великолепием и
обильное церемониями, поделено на участки и приспособлено для развлечения
бриттов; и мы толпою бежим на торжественную мессу в соборе святого Петра или
на пасхальную иллюминацию, точь-в-точь как, заслышав колокольчик, спешим в
балаган поглядеть на бушменов или на фейерверк в Воксхолле.
В одиночку любоваться фейерверком или смотреть бушменов - скучнейшее
занятие! По-моему, лишь немногие отважатся на подобную одинокую вылазку,
большинство же предпочтет спокойно выкурить трубочку дома. Отсюда следует,
что если Клайв ходил на все упомянутые зрелища, а он ходил, то, значит,
ходил он в компании, а раз он ходил в компании и даже искал ее, то надо
предполагать, что некое маленькое обстоятельство, огорчавшее его в
Баден-Бадене, не доставляло ему прежних душевных тревог. По правде говоря,
соотечественники наши в чужих краях приятней, чем дома, - они здесь отменно
гостеприимны, любезны и преисполнены желания получать удовольствие и
доставлять его. По шесть раз в неделю встречаете вы в тесном римском кружке
какое-нибудь семейство, которое потом в огромном Лондоне не увидите и дважды
в сезон. Когда же кончается пасха и все уезжают из Рима, вы прощаетесь со
знакомыми, искренне опечаленные разлукой: в Лондоне вам приходится так
нещадно разбавлять нектар своей любезности, что постепенно он совсем теряет
природный вкус. Когда по очереди отбыли милые семейства, с коими Клайв
провел столь приятную зиму, и карета увезла адмирала Фримена, чьих
миловидных дочек он застал однажды в соборе святого Петра целующими ногу
святого; и по улице проплыл семейный ковчег Дика Денби, со всеми прелестными