"Уильям Мейкпис Теккерей. Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи, составленное Артуром Пенденнисом, эсквайром (книга 2)" - читать интересную книгу автора

подремать в кресле; только и доволен, когда является кто-нибудь из
вдовушкиных друзей или она уезжает со двора; так и кажется, что без нее он
свободнее дышит и веселей попивает свое винцо, избавившись наконец от ее
несносной опеки.
Смею утверждать, что тяжкие жизненные испытания - еще не самое
страшное; вы лишились капитала - не велика беда, потеряли жену - но сколько
мужчин переносили это и вновь преспокойно женились? Все это ничто перед
необходимостью изо дня в день мириться с чем-то для вас неприятным. Есть ли
наказание более тягостное для привыкшего к холостяцкой жизни мужчины, чем
обязанность сидеть каждый день насупротив глупой хорошенькой женщины; быть
вынужденным отвечать на ее замечания о погоде, о хозяйстве и, бог знает, о
чем еще; пристойно улыбаться, когда она настроена пошутить (смеяться этим
шуткам, право же, самая трудная работа), и приспосабливать свои беседы к ее
разумению, зная, что всякое слово, употребленное в переносном смысле,
останется непонятным вашей прелестной кулинарке. Женщины чувствуют себя
превосходно в этой жеманно-улыбчивой атмосфере. Их жизнь - лицемерие. Какая
добрая женщина не посмеется анекдотам и шуточкам своего мужа или родителя,
даже если он рассказывает их ежедневно за обедом, завтраком и ужином.
Льстивость в самой их натуре: кого-нибудь задабривать, улещивать, мило
дурачить - таково занятие любой женщины. Грош ей цена, если она от этого
уклоняется. Мужчины, те лишены способности терпеть и притворяться - от скуки
они изнывают и гибнут, либо, утешения ради, бегут в клуб или в кабак.
Соблюдая всю возможную деликатность и избегая невежливых слов в отношении
этой прелестной дамы, скажу все же, что миссис Маккензи, пребывая сама в
наилучшем настроении, понемногу изводила своего сводного брата, Джеймса
Бинни, эсквайра; что она была для него чем-то вроде лихорадки, каковая
отравляет воздух, сковывает члены, прогоняет сон; что, когда она изо дня в
день изливала на голубчика Джеймса за завтраком целые потоки своих
банальностей, голубчик Джеймс постепенно впадал в тоску. И никто, однако, не
понимал, в чем причина его хандры. Он приглашал старых врачей, своих
соклубников. Пичкал себя маком, мандрагорой и каломелевыми пилюлями, но дела
бедняги шли все хуже и хуже. Если он хочет ехать в Брайтон или Челтнем,
пожалуйста! Какие бы ни предстояли ей визиты, а душечке Рози развлечения -
милая крошка, когда же ей радоваться-то жизни, как не сейчас, дражайшая
миссис Ньюком? - нет, ничто не заставит ее и помыслить о том, чтоб оставить
на произвол судьбы своего бедного братца.
Миссис Маккензи считала себя женщиной возвышенных убеждений; миссис
Ньюком тоже была о ней высокого мнения. Эти две особы в последнее время
очень сдружились: капитанская вдова была исполнена искреннего почтения к
супруге банкира и почитала ее одной из самых выдающихся и образованных
женщин на свете. А уж если миссис Мак была о ком-нибудь хорошего мнения, она
не держала этого в секрете. Миссис Ньюком, в свою очередь, считала миссис
Маккензи женщиной очень рассудительной, приятной и благовоспитанной, - быть
может, не вполне образованной, но нельзя же от человека требовать всего!
- Ну ясное дело, дорогая, - отзывался простоватый Хобсон, - не всякой
же быть такой умницей, как ты, Мария. Иначе бы женщины забрали себе волю.
Мария, по своему обыкновению, возблагодарила господа, создавшего ее
столь добродетельной и умной, и милостиво допустила миссис и мисс Маккензи в
круг почитателей своей несравненной добродетели и таланта. Мистер Ньюком
прихватывал иногда малютку Рози и ее маменьку куда-нибудь на прием. А если