"Уильям Мейкпис Теккерей. Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи, составленное Артуром Пенденнисом, эсквайром (книга 2)" - читать интересную книгу автора

мистер Барнс находился в Ньюкоме, а баронету, очевидно, не суждено уже было
появиться в приемной их фирмы. И тем не менее семейный долг призывал нашего
юношу навестить дам, и потому, движимый исключительно этим чувством, он в
первый же день поспешил на Парк-Лейн.
- Семейство в отъезде, почитай неделю, с того дня, как справили
свадьбу, - сообщил Клайву лакей, ездивший с ними в Баден-Баден, открыв гостю
дверь и признавши его. - Сэр Брайен, спасибо, сэр, чувствует себя лучше. Все
отбыли в Брайтон. Только мисс Ньюком в Лондоне, живет у своей бабушки на
Куин-стрит в Мэйфэре, сэр.
Лакированные двери закрылись за Джимсом; бронзовые рожи на дверных
молотках привычно скалили Клайву зубы, и он разочарованно спустился по голым
ступеням. Не станем скрывать, что он тут же пошел в клуб и заглянул в
адрес-календарь, чтоб узнать номер дома леди Кью на Куин-стрит. Но графиня в
тот сезон снимала меблированный дом и потому среди обитателей Куин-стрит ее
благородное имя не значилось.
Миссис Хобсон не оказалось дома; вернее сказать, Томасу было велено не
впускать посторонних по таким-то дням и до такого-то часа; так что тетушка
Хобсон повидала Клайва, а он ее нет. Право, не знаю, очень ли он сожалел об
этой неудаче. Итак, все положенные визиты были им сделаны, и он отправился
обедать к Джеймсу Бинни, после каковой трапезы поспешил на пирушку,
устроенную в честь него в тот вечер его холостыми друзьями.
Глаза Джеймса Бинни засияли радостью, когда он увидел Клайва; послушный
отцовскому предписанию, молодой человек поспешил на Фицрой-сквер, едва
водворившись в своем старом жилище, которое оставалось за ним во время его
отсутствия. Резная мебель и прочие старые вещи, портрет отца, грустно
глядевшего с холста, по-чужому встретили Клайва в день его прибытия. Не
удивительно, что он рад был бежать из этого заброшенного места, населенного
сотней гнетущих воспоминаний, в гостеприимный дом по соседству на
Фицрой-сквер, к своему другу и опекуну.
Здоровье Джеймса ничуть не улучшилось за те десять месяцев, что Клайв
отсутствовал. После того падения он уже не мог больше как следует ходить и
совершать свои обычные моционы. Ездить верхом он был так же непривычен, как
покойный мистер Гиббон, на которого наш шотландский друг был немного похож
лицом и к философии которого питал великое почтение. Полковник отсутствовал,
и Джеймс теперь вел свои споры за кларетом с мистером Ханименом: он
обрушивал на священника знаменитую пятнадцатую и шестнадцатую главы "Упадка
и разрушения" и тем совершенно побивал противника. Подобно многим скептикам,
Джеймс был очень упрям и со своей стороны полагал, что почти все
богослужители не больше верят в творимые ими обряды, чем римские авгуры.
Конечно, в этих спорах бедняга Ханимен отступал под натиском Джеймса, сдавая
позицию за позицией, однако едва кончалось сражение, подбирал растерянную в
бою амуницию и, приведя ее в порядок, вновь нацеплял на себя.
Охромев после падения и вынужденный много времени проводить дома, где
общество неких дам отнюдь не всегда было для него занимательно, Джеймс Бинни
стал искать удовольствие в гастрономии, тем больше предаваясь этой слабости,
чем меньше позволяло здоровье. Хитрец Клайв тотчас заметил, насколько
исправнее стала работать провиантская служба с отъезда его родителя, но
молчал и с благодарностью поедал все, что ему подавали. Он не сразу
поделился с нами своим убеждением, что миссис Мак ужасно угнетает славного
джентльмена; что он изнемогает от ее забот; спасается в кабинет, чтобы