"Уильям Мейкпис Теккерей. Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи, составленное Артуром Пенденнисом, эсквайром (книга 2)" - читать интересную книгу автора

Пенденнис и Уорингтон. Клайв успел полностью завоевать сердце последнего,
так что будь я способен ревновать к такому прекрасному человеку, я бы
непременно почувствовал себя уязвленным. Клайв покраснел от радости, что
снова нас видит. Пиджен, прислуживавший нам мальчишка, ликуя, ввел его в
комнаты, а уборщица Фланаган с сияющей улыбкой выбежала из спальни, чтобы
поскорее увидеть и поздравить с прибытием всеобщего любимца.
Не прошло и двух минут, как журналы, гранки и рецензируемые книги,
сваленные в кресле, переместились в стоящее рядом ведерко из-под угля, а
вместо них там расположился Клайв с сигарой в зубах, и притом так уютно,
будто и вовсе не уезжал отсюда. Когда он воротился? Вчера вечером. Обитает
опять в своей старой квартире на Шарлотт-стрпт; нынче утром завтракал на
Фицрой-сквер; Джеймс Бинни при виде него чуть было не запел от счастья. Отец
попросил в письме, чтобы он поехал домой и повидал Джеймса Бинни.
Хорошенькая мисс Рози здорова, спасибо. А миссис Мак? То-то, небось,
возрадовалась при виде него!
- Признайтесь по совести, сэр, уж конечно, вдова облобызала вас по
случаю приезда! - Клайв через всю комнату швыряет в голову вопрошающего
неразрезанный номер "Пэл-Мэл", но при этом так мило краснеет, что у меня
почти не остается сомнений в правильности моего предположения.
Экая жалость, что он не поспел на великосветскую свадьбу, а то мог бы
проводить к алтарю своего милого кузена Барнса, Ньюкома и расписаться в
книге свидетелей наряду с другими сановными лицами! Мы описали ему эту
церемонию и сообщили, как с недавних нор преуспел в жизни его, а теперь и
наш друг Флорак, ставший директором крупной Англо-французской
железнодорожной компании, а также принцем де Монконтур. Затем Клайв
рассказал нам о том, как прошла для него зима; о веселых днях, проведенных
им в Риме, и удалых друзьях, обретенных там. Не намерен ли он изумить мир
каким-нибудь шедевром? Не намерен, нет. Чем больше он работает, тем больше
почему-то недоволен своими произведениями; а вот у Джей Джея дела идут
великолепно, скоро он поразит весь мир! Тут мы с гордым удовлетворением
открыли тот самый номер нашей газеты, которым юноша запустил в нас, и
показали ему отличную статью Ф. Бейхема, эсквайра, где сей маститый критик
на все лады расхваливал картину, присланную Джей Джеем на родину.
Итак, он опять был с нами - точно мы лишь вчера расстались. Лондонцам
всегда так кажется - ведь им просто недосуг грустить по уехавшему соседу.
Люди уезжают на Мыс Доброй Надежды или в действующую армию, отправляются в
кругосветное путешествие или в Индию и возвращаются с женой и несколькими
детьми, а нам представляется, будто они только вчера отбыли, до того все мы
поглощены своими трудами, расистами, житейской борьбой; до того эгоистичными
делает нас жизнь, но, однако, не бессердечными. Мы рады видеть старого
друга, хотя и не плакали, расставаясь с ним. Мы смиренно признаемся себе,
что, случись судьбе отозвать нас отсюда, о нас бы плакали ничуть не больше.
Поболтавши немного, мистер Клайв объявил, что торопится в Сити, куда я
отправился вместе с ним. Его свидание с господами Джолли и Бейнзом в конторе
на Фог-Корт, очевидно, было весьма приятным: когда Клайв вышел из приемной,
лицо его так и сияло.
- Не нужно ли тебе денег, дружище? - спросил он. - Мой милый старик
перевел на меня изрядную сумму, и мистер Бейнз сообщил мне, что его супруга
и дочки будут счастливы видеть меня за обедом. Он утверждает, что мой
родитель благополучно избег разорения в одном из индийских банков и на