"Уильям Мейкпис Теккерей. Диккенс во Франции" - читать интересную книгу автора

перегара и чеснока, вкус сырой свинины, гармония звуков от ударов жестяной
тарелкой по нелуженой медной кастрюле" (каким дьявольским ехидством дышит
этот эпитет "нелуженая"), что, очевидно, соответствует луидорам и грязным
медякам в первом рецепте? Прочитайте повнимательней эту книгу Чарльза
Диккенса. "Какие язвы! Какие струпья!"
Испробуйте любую смесь, обе одинаково заслуживают вашего внимания. В
одну входит сырая свинина, в другую - солонина. В рецепте номер два табачный
перегар вкупе с чесноком удачно заменяет подогретое молоко и прокисшее пиво
из рецепта номер один. Возьмите любую смесь, и вы получите Диккенса. Нет,
злосчастный автор "Пиквика", тебе остается только повеситься. Или при виде
своих несовершенств, обнаженных столь безжалостной рукой, покраснеть от
стыда до полной краснокожести, удалиться в пампасы, построить там вигвам и
жить среди лиан и обезьян. Свинина и подогретое молоко, прокисшее пиво и
солонина... Тьфу! Как это тебя угораздило попотчевать нас такой дрянью!
И это лишь один из "chefs d'oeuvre de sa facon que devore l'Angleterre"
{Шедевров, в его духе, которые с жадностью проглатывают англичане
(франц.).}. О, как жестоко поразил нас, бедных островитян, мсье Жюль жалом
своей эпиграммы!
Послушайте-ка, Ж. Ж., не слишком ли далеко вы зашли в своих наглых
наскоках? Найдется ли среди трех тысяч литераторов Франции, из коих едва ли
трое могут с грехом пополам изъясняться по-английски, найдется ли хоть один,
чтобы объяснить Ж. Ж., какую чудовищную ложь и чушь он несет о Диккенсе и
вообще об английской литературе? Да, у нас в Англии есть шедевры de notre
facon {В нашем духе (франц.).}, и мы, нисколько не стыдясь, поглощаем их. Le
charmant Мильтон, быть может, был не очень большой мастер сочинять эпиграммы
и chansons-a-boire {Застольные песни (франц.).}, но все же достойный
человек, и его сочинения разошлись в гораздо большем количестве, чем
восемьсот экземпляров. Le solennel Поп тоже не был лишен дарования, да и у
Шекспира есть кой-какие заслуги, недаром же его имя проникло даже во
Францию, где его нередко величают Le Sublime Williams {Великий Вильямс
(франц.).}, хотя Скотт несколько чопорен, как вы изволили выразиться, и не
блещет приятным laisser-aller {Непринужденностью (франц.).} автора "Мертвого
осла", но и ему иногда удавалось сварганить недурной романчик. И именно он
вместе с le Sublime Williams перевернул вверх дном всю вашу французскую
литературу и многие живые ослы из вашей братии пытаются подражать их
повадкам и их рычанию, чтобы стать похожими на этих мертвых львов. Эти львы
создали les chefs d'oeuvres de notre facon, и мы не стыдимся признавать их
своими.
Но по какому праву вы, о дремучий невежда, беретесь судить о них и их
творениях, вы, который с таким же успехом мог бы прочитать цикл лекций о
литературе готтентотов, вы, кто знает английский язык не лучше, чем автор
Random Recollections. Научитесь скромности, Жюль! Послушайте моего совета, и
если вы беретесь советовать другим lisez-moi ce livre consciencieusement
{Прочитайте-ка внимательно эту книгу (франц.).}, то, по крайней мере,
следуйте сами этому правилу, о взыскательный критик, прежде чем осмелиться
вершить суд и расправу.
Я готов присягнуть в том, что наш критик "Николаса Никльби",
переводивший Стерна, не зная ни слова по-английски, не читал Боза ни в
подлиннике, ни во французском переводе и клевещет на него, давая простор
своей фантазии. Достаточно привести заключительную часть статьи Ж. Ж., чтобы