"Уильям Мейкпис Теккерей. Роковые сапоги" - читать интересную книгу автора

Я не стал бы рассказывать вам об этом эпизоде, если бы эти проклятые
сапоги не сыграли в моей жизни столь роковой роли. В школу я вернулся
распираемый гордостью и без труда удовлетворил любопытство мальчишек
относительно способа приобретения моей замечательной обновки.
Но вот как-то утром в роковой понедельник, - вот уж поистине был черный
понедельник, иначе не скажешь, - когда мы с мальчиками играли во время
перемены во дворе, я вдруг увидел окруженного толпой учеников человека,
который, казалось, искал кого-то среди нас. Я весь похолодел: то был
Штиффелькинд. Зачем он здесь? Он что-то громко говорил, и вид у него был
сердитый. Я бросился в класс, сжал голову руками и принялся читать, читать
изо всех сил.
- Мне нужен лорд Горнуоллис, - донесся до меня голос этого
отвратительного человека. - Я знаю, его светлость ушится в этой превосходной
школе, ботому что видел его вчера вместе с мальшиками в церкви.
- Какой, какой лорд, вы сказали?
- Ну как же, лорд Горнуоллис, такой толстый молодой дворянин, он рыжий,
немножко косит и ужасно ругается.
- У нас нет никакого лорда Корнуоллиса, - сказал кто-то, и наступило
молчание.
- Стойте, я знаю! - закричал этот негодяй Бантинг. - Да ведь это же
Стабз!
- Эй, Стабз, Стабз! - хором закричали мальчишки, но я так усердно
читал, что не слышал ни слова.
Наконец двое из старших учеников ворвались в класс, схватили меня за
руки и поволокли во двор, к башмачнику.
- Та, это он. Я прошу у вашей светлости прощения, - начал он, - я
принес башмаки вашей светлости, которые вы оставили у меня в лавке. Они так
и лежали завернутые с тех пор, как вы ушли в моих сапогах.
- Какие башмаки? Что ты мелешь? Я тебя первый раз в жизни вижу, -
сказал я, зная, что остается только одно - отрицать все до конца. - Клянусь
честью дворянина! - воскликнул я, поворачиваясь к мальчишкам. Они
заколебались. Если бы мне удалось заставить их поверить мне, все пятьдесят
человек набросились бы на Штиффелькинда и проучили его на славу.
- Подождите! - вмешался Бантинг (будь он проклят!). - Давайте взглянем,
что за башмаки он принес. Если они Стабзу впору, значит, сапожник прав.
Мало того, что башмаки оказались мне впору, на подкладке была полностью
написана моя фамилия - Стабз!
- Как? - удивился Штиффелькинд. - Значит, он не лорд? А мне и в голову
не пришло развернуть башмаки, так они и лежаль с тех пор.
И, все больше распаляясь в своем гневе, он обрушил на мою голову
столько полунемецких-полуанглийских проклятий, что мальчишки чуть не лопнули
со смеху. В самый разгар веселья во двор вышел Порки и вопросил, что
означает весь этот шум.
- О, ничего особенного, сэр, - сказал один из мальчишек, - это просто
лорд Корнуоллис торгуется со своим сапожником из-за пары сапог.
- Поверьте, сэр, - залепетал я, - я просто пошутил, назвав себя лордом
Корнуоллисом.
- Ах, пошутил? Где сапоги? А вы, сэр, будьте любезны дать мне ваш счет.
Принесли мои великолепные сапоги, и Штиффелькинд протянул Порки счет,
где значилось: "Лорд Корнуоллис должен Сэмюелу Штиффелькинду четыре гинеи за