"Уильям Теккерей. Из "Заметок о разных разностях"" - читать интересную книгу автора

Я выходил еще на нескольких станциях и осматривал все вагоны в надежде
увидеть мальчиков, но их нигде не было. И с тех самых пор я их больше не
видел. Вот и вся моя история. Кто они, эти дети? Что могло с ними
происходить? Как разгадать эту загадку? Почему мать оставила их? Почему при
ней они были одеты богато и с удивительным изяществом, а через месяц в
Венеции один из них был бос и грязен, а потом их видели и вовсе в лохмотьях?
Или их отец проигрался в пух и прах и вынужден был продать их одежду? Но как
случилось, что из рук благородной, с изысканными манерами, дамы (какой,
несомненно, была их мать) они попали к грубой простолюдинке, которую я видел
в Венеции?
Перед вами всего лишь одна глава этой жизненной повести, глава,
открывшаяся мне, но полная странных загадок. Напишет ли кто последующие или
предыдущие главы? Кому известны они? Эта таинственная история может иметь
весьма простое объяснение. Ведь я видел только, как двух маленьких
мальчиков, одетых с изяществом принцев, разлучили с матерью и заботу о них
взяли на себя другие, а две недели спустя один из них бродил босой и
выглядел как нищий. Так кто же разгадает эту загадку о Двух Мальчиках в
Черном?



Иголки в подушке

Начиная издание "Корнхилл мэгэзин", мы в своем первом очерке сравнили
наш журнал с кораблем, который отправляется в дальнее плавание. Капитан его
произнес тогда проникновенную молитву о даровании успеха и благополучия, а
на душе у него было тревожно: он думал о штормах и скалах, о том, как
рискованно такое предприятие, а корабль и его содержимое - это целое
состояние, и никогда не знаешь, где подстерегает опасность, которая угрожает
собственности судовладельца. После шестимесячного плавания мы были счастливы
признать, что судьба оказалась к нам благосклонна, и в духе "Заметок о
разных разностях" дали волю своему воображению и описали устроенное в честь
Журнала триумфальное шествие и Главнокомандующего, подъезжающего в
сверкающей колеснице к Храму Победы, чтобы принести жертвы богам. Для улицы
Корнхилл не в диковинку пышность и великолепие празднеств, и, вспомнив, как
близко мы помещаемся от Мэншен-Хауса, читатель не удивится, что мне тотчас
же пришла мысль о праздничных процессиях, колесницах, торжественных
церемониях под звуки фанфар - о всем том, чему Корнхилл является свидетелем
не первую сотню лет каждого 9 ноября, в день избрания нового лорд-мэра. Мне
легко представить себе золоченую карету, запряженную восьмеркой буланых
чистейшей пегасовой породы, ликующую толпу, скороходов, рыцарей в бряцающих
доспехах, священника и меченосца в величественном головном уборе, важно
наблюдающих из окна кареты, и, наконец, самого лордмэра, - малиновая мантия,
отделанная мехом, золотая цепь и белоснежные ленты, - торжественно
занимающего почетное место. Если отдаться и далее игре воображения, то перед
нами возникнет картина праздничного банкета в Египетской зале Мэншен-Хауса:
за столом - все правительство, высшие судейские чиновники и его милость
среди их преосвященств, перед ними черепаховый суп и другие изысканные
яства, и мистер Рупоре из-за кресла лордмэра выкрикивает, обращаясь к
высоким гостям: "Милорд Такой-то, милорд Этакий, милорд Прочий, за ваше