"Джозефина Тэй. Дитя времени (Роман)" - читать интересную книгу автора

2

Через два дня, когда Марта снова появилась в больнице, то принесла
отнюдь не спицы и шерсть. Она стремительно влетела в палату, запыхавшаяся и
очаровательная, в меховой шляпке, небрежно сдвинутой набок, на что, как знал
Грант, ушло не менее нескольких минут упражнений перед зеркалом.
- Я только на минутку, милый. Спешу в театр, сегодня у нас дневной
спектакль. Боже мой, какие кретины! И еще эта ужасная пьеса, где слова
превращаются в полную бессмыслицу... Когда только ее снимут с репертуара!
Похоже, она будет идти лет десять, как эти нью-йоркские спектакли. Просто
оторопь берет. Ее невозможно играть! Джеффри вчера вечером вообще забыл свою
роль в середине второго акта. Он стоял с выпученными глазами, и я даже
подумала, не удар ли у него. Потом Джеффри сказал, что не помнит ничего, что
происходило между его первым выходом и тем мгновением, когда он очнулся и
обнаружил, что играет середину акта.
- Провал памяти, хочешь сказать?
- Нет, не то... Просто действуешь, как автомат. Говоришь реплики,
ходишь по сцене, а думаешь все время о чем-нибудь другом.
- Судя по рассказам, у актеров такое нередко случается.
- Не совсем так. Джонни Гэрсон может тихонько сообщить тебе, сколько
туалетной бумаги осталось у него в уборной, в то время как для публики его
сердце разрывается на части. Но это еще не значит отключиться на целых
пол-акта. Ты понимаешь, Джеффри по ходу действия выгнал из дома сына,
поссорился с любовницей и обвинил жену в связи со своим лучшим другом - и
все это совершенно автоматически, не думая.
- А о чем же он думал?
- По его словам, о том, чтобы сдать свою квартиру и купить старинный
дом в Ричмонде, который продают Латимеры. Джеффри вспомнил, что там нет
ванной, и решил переделать под нее маленькую комнату наверху, которая
оклеена китайскими обоями восемнадцатого века. Еще он подсчитывал, хватит ли
у него денег сменить кровлю, и размышлял над вопросом о кухонной плите. Он
как раз решил избавиться от кустарника у ворот, когда вдруг обнаружил, что
стоит на сцене перед девятьюстами зрителями и что-то говорит. Неудивительно,
что у Джеффри глаза на лоб полезли!.. Я вижу, ты все-таки одолел одну из
моих книг - если, конечно, смятая обложка может служить доказательством...
- Да. Книга про горы оказалась просто Божьим даром... Я часами лежал и
разглядывал фотографии.
- Тогда вот тебе еще картинки.
Марта вытряхнула из большого конверта на грудь Гранту пачку фотографий.
- Что это?
- Лица, - радостно заявила актриса, - десятки лиц, и все для тебя.
Мужчины, женщины, дети. Всех сортов, видов и размеров.
Грант наугад взял одну из карточек и всмотрелся в нее. Переснятая
гравюра XV века. Женский портрет.
- Кто это?
- Лукреция Борджиа. Разве не душка?
- Возможно. Ты думаешь, с ней связана какая-нибудь загадка?
- Конечно. Никто так и не выяснил, была ли она сообщницей своего брата
или же просто инструментом в его руках.
Грант отложил Лукрецию и взял другую фотографию, оказавшуюся портретом