"Джозефина Тэй. Поющие пески (Роман)" - читать интересную книгу автора

Может быть, это гордость? Гордость от того, что не открыл дверь,
которую не надо было открывать? О Боже!
Наконец он раскрыл дверь купе, проделав это с некоторым колебанием и
сознанием заключенной в этой неуверенности иронии. Может быть, это было
нежелание встречи с днем, с жизнью? Желание броситься снова в смятую постель
и спать, спать, спать?
Он схватил два чемодана, которыми Джогурт не соизволил
заинтересоваться, всунул под мышку пачку непрочитанных газет и вышел в
коридор. Тамбур в конце вагона был почти под потолок завален багажом более
щедрых в отношении чаевых пассажиров, так что к двери вагона было не
пробраться, и Грант перешел в следующий вагон первого класса. Здесь передний
тамбур был также заставлен грудой привилегированного багажа, поэтому он
прошел в направлении заднего тамбура. В этот самый момент Джогурт вышел из
служебного купе в конце вагона, желая удостовериться, что номер "Би-семь"
знает о прибытии поезда к цели. "Би-семь", как и любой Номер, имел право
покинуть поезд, когда ему понравится, но, конечно, Джогурт не намерен был
ждать, пока кто-то выспится, поэтому он громко постучал и вошел в купе
"Би-семь".
В этот момент, когда Грант проходил мимо открытой двери, Джогурт как
раз дергал за рукав лежащего пассажира и говорил:
- Послушайте, послушайте, мы на месте!
Он глянул в сторону двери, где как раз появилась фигура проходившего
Гранта, и бросил с отвращением:
- Пьян в стельку.
Купе было пронизано запахом виски. "Хоть топор вешай", - подумал Грант.
Он машинально поднял с пола газету, которую Джогурт сбросил, будя пассажира,
и поправил костюм на путешественнике.
- Разве вы не видите, что он мертв? - сказал Грант. Сквозь туман
усталости до него доходили собственные слова: разве вы не видите, что он
мертв? Как будто ничего не случилось. Разве вы не видите, что это первоцвет?
Разве вы не видите, что это Рубенс? Разве вы не видите, что это памятник
герцогу Альберту?
- Мертв! - заскулил Джогурт. - Это невозможно! Ведь я же ухожу!
"И это единственное, что имеет значение для чертова Галахера, - снова
отстраненно подумал Грант. - Кто-то распрощался с жизнью, с миром тепла и
чувств, и перешел в ничто, а для этого прохвоста это означает только лишь
то, что он может опоздать домой".
- Что мне теперь делать? - сокрушался Джогурт. - Откуда я мог знать,
что кто-то упьется насмерть в моем вагоне! Что же теперь делать?
- Вызвать... полицию, конечно, - произнес Грант и впервые снова
почувствовал, что жизнь чего-то стоит. Ему доставила огромное удовольствие
мысль о том, что нашла коса на камень - то есть Джогурт нарвался на
пассажира, который ушел, не оставив чаевых, и вдобавок принес ему больше
хлопот, чем все пассажиры вместе взятые за двадцать лет службы.
Грант еще раз посмотрел на молодое лицо под темными растрепанными
волосами и пошел дальше. Умершие не входили в круг его обязанностей. В своей
карьере он встречал достаточное количество смертей, и, хотя не избавился от
сердечных спазмов, думая о неизбежности смерти, она, однако, давно не
вызывала в нем содрогания.
Колеса перестали стучать, раздался звук, сопровождающий въезд поезда на