"Надежда Тэффи. Ностальгия" - читать интересную книгу автора

радостное чудо! - после первых же трепетных фраз лицо одного из судей
расплывается в улыбку:
- Я слышал этот рассказ на вечере у товарища
Ленина. Он совершенно аполитичен.
Успокоенные судьи попросили успокоенную подсудимую продолжить чтение
уже "в ударном порядке развлечения".
В общем, пожалуй, все-таки хорошо было уехать хоть на месяц. Переменить
климат.
А Гуськин все развивал деятельность. Больше, вероятно, от волнения, чем
по необходимости. Бегал почему-то на квартиру к Аверченке.
- Понимаете, какой ужас,-потрясая руками,
рассказывал он.- Прибегал сегодня в десять утра
к Аверченке, а он спит, как из ведра. Ведь он же на
поезд опоздает!
- Да ведь мы же только через пять дней едем.
- А поезд уходит в десять. Если он сегодня так
спал, так почему через неделю не спать? И вообще
всю жизнь? Он будет спать, а мы будем ждать? Но
вое дело!
Бегал. Волновался. Торопился. Хлопал в воздухе, как ремень на холостом
ходу. А кто знает, как бы сложилась моя судьба без этой его энергии. Привет
вам, Гуськин-псевдоним, не знаю, где вы...


2

Намеченный отъезд постоянно откладывался.
То кому-нибудь задерживали пропуск, то оказывалось, что надежда наша и
упование - комиссар Нос-в-сапогах - еще не успел вернуться на свою станцию.
Мои хлопоты по отъезду уже почти закончились. Сундук был уложен. Другой
сундук, в котором были сложены (последнее мое увлечение) старинные русские
шали, поставлен был в квартире Лоло.
- А вдруг за это время назначат какую-нибудь
неделю бедноты или, наоборот, неделю элегантно
сти, и все эти вещи конфискуют?
Я попросила в случае опасности заявить, что сундук пролетарского
происхождения, принадлежит бывшей кухарке Федосье. А чтобы лучше поверили и
вообще отнеслись с уважением - положила сверху портрет Ленина с надписью:
"Душеньке Феничке в знак приятнейших воспоминаний. Любящий Вова".
Впоследствии оказалось, что и это не помогло.
Проходили эти последние московские дни в мутном сумбуре. Выплывали из
тумана люди, кружились и гасли в тумане, и выплывали новые. Так, с берега в
весенние сумерки если смотришь на ледоход, видишь - плывет-кружится не то
воз с соломой, не то хата, а на другой льдине - будто волк и обугленные
головешки. Покружится, повернется, и унесет его течением навсегда. Так и не
разберешь, что это, собственно говоря, было.
Появлялись какие-то инженеры, доктора, журналисты, приходила какая-то
актриса.
Из Петербурга в Казань проехал в свое имение знакомый помещик. Написал
из Казани, что имение разграблено крестьянами и что он ходит по избам,