"Надежда Тэффи. Ностальгия" - читать интересную книгу автора

Вам непременно нужно его купить.
- Да мне не нужно.
- Нет, нужно. Через месяц, когда вы вернетесь,
уж нигде ничего не останется.
В другой раз прибежала запыхавшаяся:
- Вам нужно сейчас же сшить бархатное платье!
_ ?
- Вы сами знаете, что это вам необходимо. На
углу в москательной хозяйка продает кусок зана
вески. Только что содрала, совсем свежая, прямо
с гвоздями. Выйдет чудесное вечернее платье. Вам
необходимо. А такой случай уж никогда не предста
вится.
Лицо серьезное, почти трагическое.
Ужасно не люблю слова "никогда". Если бы мне сказали, что у меня,
например, никогда не будет болеть голова, я б и то, наверное, испугалась.
Покорилась Каза-Розе, купила роскошный лоскут с семью гвоздями.
Странные были эти последние дни.


272

По черным ночным домам, где прохожих душили и грабили, бегали мы
слушать оперетку "Сильва" или в обшарпанных кафе, набитых публикой в рваных,
пахнущих мокрой псиной пальто, слушали, как молодые поэты читали сами себя и
друг друга, подвывая голодными голосами. Эти молодые поэты были тогда в моде
и даже Брюсов не постыдился возглавить своей надменной персоной какой-то их
"эротический вечер"!
Всем хотелось быть "на людях"...
Одним, дома, было жутко.
Все время надо было знать, что делается, узнавать друг о друге.
Иногда кто-нибудь исчезал, и трудно было дознаться, где он: в Киеве или
там, откуда не вернется?
Жили, как в сказке о Змее Горыныче, которому каждый год надо было
отдавать двенадцать девиц и двенадцать добрых молодцев. Казалось бы, как
могли люди сказки этой жить на свете, когда знали, что сожрет Горыныч лучших
детей их. А вот тогда, в Москве, думалось, что, наверное, и Горынычевы
вассалы бегали по театрикам и покупали себе на платьишко. Везде может жить
человек, и я сама видела, как смертник, которого матросы тащили на лед
расстреливать, перепрыгивал через лужи, чтобы не промочить ноги, и поднимал
воротник, закрывая грудь от ветра. Эти несколько шагов своей жизни
инстинктивно стремился он пройти с наибольшим комфортом.
Так и мы. Покупали какие-то "последние лоскутья", слушали в последний
раз последнюю оперетку и последние изысканно-эротические стихи, скверные,
хорошие - не все ли равно! - только бы не знать, не сознавать, не думать о
том, что нас тащат на лед.
Из Петербурга пришла весточка: известную артистку арестовали за чтение
моих рассказов. В чека заставили ее перед грозными судьями повторить
рассказ. Можете себе представить, с какой бодрой веселостью читался этот
юмористический монолог между двумя конвойными со штыками. И вдруг - о