"Евгений Татаренко. По законам войны (Повесть) " - читать интересную книгу автора

эвакуировался еще накануне, и тоже морем, потому что сухопутные дороги были
отрезаны.
Страха Тимка не испытывал, но, когда исчезли за Каменным мысом
торпедные катера и выставился над поверхностью воды пустой короткий флагшток
дебаркадера, когда стало ясно, что "БО-327" не войдет в бухту, Тимку
охватило одиночество. Он еще не знал, что предпримет, шагая по усыпанной
обломками кирпича улице к площади Свердлова, где утром еще возвышался их
дом, но три первостепенные задачи он уже поставил перед собой.
Прежде всего ему надо раздобыть какое-то оружие, чтобы не оказаться
беззащитным, когда в город войдут ОНИ. Во вторых, необходимо подыскать
убежище, где бы можно прятаться от НИХ. И наконец, в-третьих, следовало
выяснить, остался ли в городе хоть один знакомый человек...
Люди появлялись на улице только для того, чтобы, перебежав с одного
тротуара на другой или из одной подворотни в другую, тут же скрыться. Это
были в основном женщины, и никогда прежде не видел их Тимка такими
испуганными.
Со стороны холмов лишь время от времени доносились то короткая очередь,
то, вразнобой, несколько винтовочных выстрелов, а на улице слышался чей-то
сдавленный плач, кто-то встревоженно звал: "Катя!.. Катери-на!..", а из
полуподвального окошка у самых ног Тимки, как из-под земли, вырвалось вдруг
безнадежное, горестное: "Батюшки!.. Что творит-ся-то, ба-тюш-ки-и!.." - и
потом стон, долгий, тоскливый.
Двое пожилых мужчин пронесли на больничных носилках девушку. Глаза ее
были закрыты, черные волосы растрепались, а бледное, без кровинки, лицо
выглядело неживым. Но какая-то старушка бежала рядом с носилками и
уговаривала девушку: "Потерпи, Лидушенька!.. Потерпи, родненькая!.." Тимка
посторонился, пропуская их.
Темно-красное солнце коснулось холмистого, в березовых лесах горизонта,
и в пропахшем гарью воздухе словно бы сгустилось напряжение.
Тимка не сразу узнал свой дом. Третьего этажа фактически не было -
вместо него торчали неровные зубья кирпичной кладки с одинаковыми
промежутками пустот в местах, где были оконные проемы. Угол, что одной
стороной выходил на улицу Разина, другой - на площадь Свердлова, обвалился.
На тротуаре, у запасного выхода из кинотеатра "Луч", догорала опрокинутая
полуторка.
Тимкина квартира на втором этаже была как раз угловая. Он вскочил в
подъезд, чтобы с ходу взбежать по лестнице, и чуть не врезался головой в
грудь своего соседа Федора Николаевича Кравцова...
Кравцов работал мастером на рыбокомбинате. Было ему уже лет сорок, но
жил он одиноко, с матерью-пенсионеркой. Поначалу, когда Нефедовы только
поселились здесь, Тимке сосед нравился тем, что угощал его мороженым,
конфетами. А однажды принес Тимкиной матери целую корзину винограда и
отказался взять за него деньги. Мать велела Тимке отнести виноград
Кравцовым, сказала, что это "скользкий человек". И в следующий раз, когда
Федор Николаевич вдруг предложил ей "в подарок" заграничную кофточку,
которую он "случайно" достал у моряков, мать попросту выгнала его. С тех пор
Кравцов больше ничего не предлагал ни матери, ни Тимке.
- Здорово, орел! - Он ухватил Тимку за голову и, слегка отодвинув,
поставил перед собой.
- Здравствуйте... - пробормотал Тимка.