"Татьяна Анатольевна Тарасова. Четыре времени года " - читать интересную книгу автора

С первых же тренировок стало ясно: в парном катании все ожидают
великого противостояния. Каждые полчаса американскую пару показывали по
телевидению. Как они летом отдыхали, как тренируются, как катаются, Каждый
день выходили газеты с фотографией Бабилонии. Были удачно сняты их самые
эффектные элементы произвольной программы. Показывали программу и Иры с
Сашей,
показывали сзади или сбоку или в самом невыгодном куске произвольной
программы. Мне становилось просто страшно. И судьи все начали поговаривать,
что Бабилония им нравится, что это новый стиль, что американская пара будет
впервые серьезно бороться с советской, хотя они до Лейк-Плэсида никогда еще
не сталкивались на соревнованиях с Родниной.
За три дня до начала соревнований арбитры нашли три ошибки в
произвольной программе Родниной. Ошибки, то есть элементы с нарушением
правил в незначительных и проходных частях программы, начали показывать по
телевидению. И объяснять публике, и объяснять судьям (а судьи порой та же
публика), что за них надо снижать оценки. Я попросила выключить в блоке, где
мы жили, телевизор, запретила приносить к нам газеты и что-либо говорить по
этому поводу.
Меня вызвали к руководству советской делегации, поинтересовались, не
собираюсь ли я поменять программу. Я ответила, что за три дня, конечно, могу
ее изменить, но это создаст неуверенность у спортсменов, а они должны катать
то, что тренировали. Все это я горячо переживала, Разговор шел и с нашими
судьями. После этих бесед я лежала пластом, у меня такая особенность, когда
какие-нибудь неприятности, я ложусь. Ходила только на тренировки. Чайковская
в подобной ситуации все время бегает. Она убегает в шесть утра и
возвращается за полночь - и все бегом, а я нет, я должна лежать и не могу ни
с кем общаться. Я была в таком тяжком состоянии, что боялась - не передастся
ли оно и спортсменам.
Они тренировались нормально, и в общем-то я была в них уверена. Я была
убеждена в своей правоте. Для меня по сей день эта ситуациия самая сложная в
жизни, сложная в выборе правильного решения. Но ребята обо всей этой
кутерьме и о моих муках не знали. Я не пускала их на тренировку Бабилонии,
хотя посмотрела сама. Осталась после наших занятий в зале. Американцы
катались хорошо - это была последняя тренировка перед короткой программой, и
именно в этот день Гарднер начал падать, исполняя флипп. Я сидела очень
близко, около бортика, и ясно видела, что он очень нервничает и с собой
совладать не может. Не сделав ни одного прыжка, он ушел с тренировки. А села
я специально гак, чтобы они меня видели.
Бабилония и Гарднер пришли на тренировку Родниной и Зайцева, пришли
тоже всего один раз, сидели на самом верху, незаметно, но я их увидела и
сразу сказала Родниной: "Вон забились в угол, сейчас истрепят себе все нервы
и уйдут минут через пятнадцать". Так оно и вышло. Роднина была в ударе, и
эта тренировка американцев погубила. Они через пятнадцать минут встали и
ушли. Четверти часа им оказалось достаточно. Роднина производила на них
впечатление, как удав на кролика. Еще с Японии, Они морально не созрели,
чтобы обыграть Роднину,
До старта я никуда не ходила, в последний день ни с кем не общалась. Я
вообще не люблю с кем-нибудь беседовать перед соревнованиями. Вечером мы
пришли во дворец. У входа толпа. Ира идет в людском коридоре, сосредоточенно
опустив голову, впечатление такое, будто она одна в пустой шахте.