"Александр Тарнорудер. Портрет жены художника" - читать интересную книгу автора

выпустил в нее струю черной краски из аэрозольного баллончика, которыми
подростки рисуют на стенах. Незакрашенным остался лишь крохотный кусочек
подбородка, но я узнал бы рисунок по любой из линий.
- Что это? - спросил я, как можно более равнодушно.
- Абстрактная картина, современное искусство. Полсотни, и она - твоя.
- Дорогуша, - сказал я глубоко и прочувствованно вздыхая, - она не
стоит и шекеля. Просто кто-то испортил рисунок и выбросил его на помойку. А
ты подобрал его по дороге и притащил сюда.
Парень сник.
- Десятка - за рамку и за доставку.
- Идет!
Фан-тас-ти-ка!!
Я поспешил... Нет, я на крыльях летел домой, чтобы поскорее исследовать
ущерб, нанесенный холсту. Хорошо загрунтовал, черт побери! Это я сам себе
делаю комплименты. Черная гадость не прошла через основу - или просто пока
не успела - запах свежей краски еще не выветрился. Так или иначе, холст еще
можно было спасти. Еще не было поздно!
Я запер входную дверь и повесил табличку "закрыто". И сразу же раздался
звонок Офры с противоположной стороны улицы:
- Что случилось? Ты в порядке?
- Ничего, очень срочная работа. Я тебе потом расскажу.
- Не врешь?
- Да не вру я, не вру! Вечернее гурме - за мной, тогда и расскажу!
При слове "гурме" Офра оживилась и томным бархатным голосом пожелала
мне "счастливого дня".
А я поспешил приступить к работе. Ненавижу эти баллоны с краской -
мелкодисперсная гадость проникает в любые трещины и не желает оттуда
вылезать. Растворять ее - еще хуже. Пожалуй, лучше всего - соскрести вместе
с грунтом. Потом размягчить маслом, очистить холст до исходного состояния.
Эта "китайская работа", заняла у меня почти всю неделю, но зато за свои
мучения я получил-таки девственно чистый холст. Отдельные просочившиеся
черные вкрапления я осторожно осветлил перекисью водорода, работая острым
кончиком зубочистки.
Итак, непостижимым образом, холст пожелал ко мне вернуться. Я
восстановил status quo и снова поместил его на старый подрамник красного
дерева и поставил посреди галереи.
- Можешь мне помочь? Я совсем зашиваюсь! - раздался жалобный звонок
Офры.
Был жаркий весенний день, называемый то ли "женским", то ли
"материнским", то ли "семейным". Любые цветы сметались потоком покупателей в
мгновение ока, и Офра взмолилась о помощи. Я заворачивал букеты в целлофан,
прихватывал резинкой черенки и прикреплял визитную карточку с маленьким
пакетиком каких-то химикалий, призванных продлить жизнь срезанным цветам. Мы
работали до позднего вечера. Офра хотела поужинать в суши-баре, но он уже
закрылся к тому времени, когда последний покупатель покинул магазин, и нам
пришлось удовлетвориться заказанной пиццей и бутылкой "шардоне" у меня дома.
- Потреблятели чертовы! - неожиданно Офра бросила кусок пиццы на стол и
расплакалась. - Приходят за цветами с таким видом... Жалко им потратиться на
какой-то напрасный букет, понимаешь? Положено в этот день цветы принести -
так они идут и покупают... А на морде отвращение написано! За весь день -