"Александр Тарнорудер. Портрет жены художника" - читать интересную книгу автора

цветов. - Сегодня ты угощаешь. И запомни - никаких бифштексов, придумай для
дамы что-нибудь элегантное, - она чмокнула меня в щеку и направилась к
двери.
- Постой, - я протянул ей пару зеленых из пачки, - сооруди что-нибудь
для его жены... ну ты сама реши. Я сейчас квитанцию выпишу, надо послать
этому... адрес найдешь?
- Мальчик наконец-то начал соображать, - Офра пошла обратно к себе
через улицу.
Без холста подрамник осиротел, потух, как уютный абажюр, из которого
выкрутили лампочку. Нет, он не потерял своей прелести, я по-прежнему любил
посматривать на искривленное временем дерево, меняющееся в зависимости от
освещения и играющее всеми оттенками красного. Но исчезло то очарование, та
завершенность, тот самый волшебный штрих, который придает законченность
композиции. Осталась только тренога, холодная абстракция, мельком скользнув
по которой, взгляд сразу же ищет другое направление. Я пробовал ставить на
подрамник различные картины, пытаясь воссоздать утерянный центр притяжения.
Тщетно. Наверное, эту вещь отделяли от нашего времени не только столетия, но
еще и совсем другая аура. Некоторое время я пытался подыскать холст на
замену, но, увы, из этого тоже ничего не получалось. Я никак не мог
подобрать ничего подходящего.
- Душа подрамника скучает, - сказала мне Офра, когда я пожаловался ей
на бесплодность своих попыток, - она потеряла свою вторую половинку.
Я посмотрел на нее с удивлением и ничего не ответил.
Прошло несколько месяцев. В одну из пятниц я, как всегда, прогуливался
по блошиному рынку, выискивая, чем бы поживиться. Поход получился довольно
удачным, и мне удалось по дешевке купить несколько безделушек, начинавших
входить в моду. Вдобавок ко всему, я приметил одну недурную картинку.
Продавцу явно не терпелось от нее избавиться - так я истолковал ту
суетливость, с которой он общался со всей проходящей мимо и ненадолго
останавливающейся перед ним публикой. По всем приметам это был наркоман, не
совсем еще опустившийся, судя по довольно приличной одежде, но все же
торчок, которому не терпелось заполучить утреннюю дозу. Если отвлечься от
морального аспекта такой сделки, то за полсотни картина будет моя.
Разобраться, что она собой представляет, можно будет и после, в мастерской.
На всякий случай, я вынул свой мобильный телефон и незаметно сфотографировал
продавца. Если картина окажется известной, то, во избежание крупных
неприятностей, придется самому заявить в полицию.
- Сколько? - спросил я походя.
- Двести, ладно, сто пятьдесят, - ответил парень.
Я сделал шаг, чтобы отправиться дальше.
- За сто отдам, меньше не могу, - в отчаянии попросил он.
- Вот возьми, - я протянул ему бумажку в пятьдесят шекелей, - все равно
больше никто не даст.
На его лице читалась борьба между верным дозняком прямо сейчас, и
призрачной возможностью поймать более щедрого покупателя. Дозняк победил, в
чем у меня с самого начала не было никакого сомнения.
- У меня еще есть одна, может, возьмешь?
Он полез в сумку и достал из нее... Конечно, я сразу же узнал свой
рисунок, купленный мафиози за несусветную сумму, но в каком же он был
состоянии! Похоже, что кто-то в припадке злобы отыгрался на картине и