"Дзюнъитиро Танидзаки. Похвала тени" - читать интересную книгу автора

выжимают кровь народа и отнимают его имущество. Торжественны и непреложны
были его слова о том, что превыше воинских побед и умножения довольства
следует почитать добродетель. Он истолковал разницу между узурпатором, силой
подчиняющим себе страны, и подлинным государем, покоряющим Поднебесную
человеколюбием.
- Если князь и впрямь взыскует державных достоинств, он должен прежде
всего одолеть свои страсти, - поучал мудрец.


* * *

С того дня сердцем Лин-гуна повелевали уже не слова его супруги, но
глагол мудреца. По утрам князь приходил в залу заседаний, чтобы спрашивать
Конфуция о Пути истинного правления, вечерами же, взойдя на Башню духов, под
руководством Конфуция постигал ход планет и смену лунных фаз и ни в одну
ночь не посетил опочивальню супруги. Шум станков, ткущих парчу, сменился
гудением тетивы многих луков, конским топотом и мелодией флейт - то
придворные упражнялись в Шести искусствах*. Однажды, когда рано утром,
поднявшись на башню, князь взглянул на свою страну, то увидел, что на
просторах полей и гор порхают ярко оперенные певчие птицы, прекрасные цветы
распустились возле домов селян и пахарь, выйдя в поле, сусердием возделывает
его, славя в песнях доброту князя. Горячие слезы восторга пролились из глаз
правителя.
______________
* Шесть искусств. - В конфуцианстве - ритуал, музыка, стрельба из
лука, управление колесницей, письмо и математика.

- О чем это вы так плачете? - послышалось вдруг, и князь почувствовал,
как волнующий сладкий аромат ласкает и дразнит его обоняние. Это был запах
благовоний "Петушиные язычки", которое Нань-цзы всегда держала во рту, и
туалетной розовой воды из западных провинций, неизменно окроплявшей ее
наряды. Чары ароматов, исходившие от позабытой красавицы, грозили острыми
когтями вонзиться в нефритово чистую душу князя.
- Прошу тебя, не смотри так сурово и пристально своими дивными очами в
мои глаза, не сжимай моего сердца этими нежными ручками. Я узнал от мудреца
Путь преодоления зла, но еще не научился противостоять власти прелестниц. -
И, отстранив руку супруги, Лин-гун отвернулся.
- Ах, этот Кун-цю неведомо когда успел похитить вас у меня! Нет ничего
удивительного в том, что я давно уже не люблю вас, но вы ведь не вольны
разлюбить меня.
При этих словах губы Нань-цзы пылали от ярости. До своего нынешнего
замужества она имела тайного любовника, сунского царевича Сун Чао. И теперь
гнев ее был вызван не столько охлаждением к ней мужа, сколько потерей власти
над ним.
- Я не сказал, что не люблю тебя. С этого дня я стану любить тебя, как
надлежит мужу любить супругу. Доныне я любил тебя, как раб служит господину,
как человек поклоняется божеству. Я предал тебе мою страну, мои богатства,
мой народ, мою жизнь, единственным моим занятием было приносить тебе усладу.
Но из слов мудреца я узнал, что есть дела достойнее этого. Доселе высшей
силой для меня была твоя телесная красота, но мудрец силой своего духа