"Арон Тамаши. Грозовая ночь" - читать интересную книгу автора

зелень громко взывает к лесам: эге-ей, торопитесь! А вот там, на западе,
далеко-далеко, раскинулась по склону высокой горы пестрая деревенька. На юге
же, насколько хватает глаз, поля и поля, а над ними трепещут, подмигивая,
беспокойно перебегающие световые пятна.
"Ну пойдем же!" - проникновенно смотрит на Бенке его собака.
Но, так как хозяин все еще медлит, она взмахивает наконец хвостом, как
будто снимает с себя всякую о нем заботу. И отправляется в путь одна. Однако
переступает медленно, неуверенно и, словно кость, ворочается в голове мысль:
обернуться? Не обернуться? Нет, она не оборачивается, только настораживает
уши - не идет ли следом хозяин.
И вдруг слышит: идет и даже окликает ее:
- Эй, Чутак, подожди!
Собака охотно поджидает его. Потом, уже вместе, они отправляются
дальше, и от восторга Чутак бешено вертит хвостом. Но, увы, опять вдруг
лопается в собаке какая-то пружинка - это потому, что хозяин снова ни с того
ни с сего останавливается. Он напряженно прислушивается и словно ищет что-то
глазами. Очевидно, хочет понять, из какого гнездовья вырвался звук - тот
особенный звук, который немного напоминает отдаленный гул реки, а еще больше
походит на монотонную песенку пролетающего вдалеке жука.
- Что бы это могло быть? - говорит Бенке, щурясь.
Его острый взгляд уже снова бродит в вышине. И вдруг, пристально
всмотревшись в сумасбродное весеннее небо, Бенке замечает, что там, в
вышине, плывут дорогою облаков железные птицы. Серебристо отсвечивая,
пропарывают они тучи, и веселые лучи полуденного солнца сверкают на их
крыльях.
Их девять, если он правильно сосчитал, и держат они путь с востока на
запад.
Лицо Бенке Кюлю становится суровым.
- А ну пошли! - командует он собаке.
И они снова трогаются в путь. Чутаку так и хочется показать свою
радость, да вот беда - некому. Но, видя полную безучастность Бенке, Чутак
лишь внимательнее присматривается, наблюдает за хозяином, который, должно
быть, увидел там, в вышине, в этом сумасбродном весеннем небе, что-то
важное, - вон как идет он, повесив голову и потемнев лицом, спешит,
торопится домой. И гляди-ка, на левую ногу припадает, да так сильно! Что
верно, то верно, он и всегда немного прихрамывал, но сейчас так и оседает
весь влево при каждом шаге.
Очень сильно хромает сегодня Бенке Кюлю.
И хотя, кроме собаки, никто его не видит, Бенке проявляет к больной
своей ноге большое почтение. Да она того и заслуживает, ничего не скажешь,
ведь ей одной он, Бенке, обязан тем, что до сих пор не на войне. Здесь,
среди гор, в полном безлюдье, он забывает, правда, припадать на ногу
посильнее, чтобы сразу видно было - он нестроевик; но лучше все же не
искушать судьбу и хромать как следует. Ведь вот же не кончается все война,
опять идут в боевом порядке железные птицы!
Впрочем, они довольно быстро приближаются к дому, над крышей которого
ветер раскачивает столбик дыма. Бенке, погрузившись в себя, думает о войне,
которая вот уже пять лет в огне и чаду движется вместе с немцами по земле. А
собака между тем трусит рядом, то и дело поглядывая вперед, словно по
кусочку откусывая расстояние; но чаще смотрит она на хозяина, помаргивая