"Э.Тайрд-Боффин. Преподаватель симметрии (в вольном переводе А.Битова)" - читать интересную книгу автора

Доктор Роберт Давин, эсквайр, познакомился с Гумми на вокзале.
Доктор как раз проводил свою невесту в Цинциннати, к родителям. Поезд
ушел, и тут доктор убедился, что порядком утомился от недельного
непрерывного счастья. Потому что только когда стало ясно, что его не видно
из окна вагона даже в бинокль, распустил он наконец улыбку и тогда, по
счастливому ощущению мышц лица, понял, что улыбался непрерывно всю неделю,
даже во сне. (Так что, если бы невеста случайно проснулась среди ночи, то
увидела его осчастливленным...) Джой тут была ни при чем - она была
прелестная, добрая девушка, и он очень ее любил. Но теперь, в последний раз
взмахнув платком, он мог подумать, что почему-то именно с обручения
неизбежность предстоящего счастья сделалась как-то утомительна - но он как
раз так и не думал, возможно, от той самой внутренней нечестности, которую
люди называют порядочностью.
Именно поэтому не замечал он подкравшейся вплотную перемены вплоть до
того момента, когда, распустив наконец улыбку, вздохнул на пустой платформе
почти что демонстративно. И мысль его тут же будто с привязи сорвалась...
"Как я соскучился по работе!.." -такой был вздох, такова решительность
первого, чересчур широкого шага по перрону, названные им свободой. Обо всем
этом он успел подумать в ту же секунду: об утрате счастья, об обретении
свободы, о рождении, следом, мысли... К этой триаде ему показалась
привязанной ниточка от чего-то большего - он тут же увлекся, пытаясь
выделить причинно-следственные связи этих параметров (счастье, свобода,
мысль...), и, не находя в своем словарном запасе многих модных и известных
каждому ныне слов (например, сублимация), перебирал: подмена, переход
энергии, высвобождение, нет, перенос, то есть перекос... вытеснение?.. ну
уж, не эти глупые рефлексы. И вот так стремительно д,пя своего времени
думая, доктор Роберт. Давин, выдающийся молодой человек своей эпохи,
которому мы еще многим будем обязаны - в нашей, обнаружил, со всей
внезапностью этого глагола, что стоит перед незнакомым ему человеком и
разглядывает его в упор, до неприличия. Так вот, этим человеком и был Гумми.
О докторе Роберте Давине, эск., прежде чем окон-чательно включить его в
сюжет нашего рассказа, хочется сказать несколько слов. Рассказчика в данном
случае особенно волнует и стесняет его речь тот факт, что ему уже известно
то блистательное будущее, которое обретут в нашем, столь уж недалеком
будущем,- теперешние, столь незамеченные и свежие дела Р. Давина. Пока что
следует отметить, что, хотя молодой ученый и устремлен в будущее и делает
все для признания и бессмертия,- меньше всего он думает о славе и,
незаметно для себя, покрывает мыслью пространства, действительно обширные и
временем не освоенные. Он еще не остановился. Он даже еще не знает, что уже
знает то, что в будущем сделает его имя громким, даже одиозным. И поскольку
он этого не знает, то это и позволяет нам отнестись к нему с максимальной
объективностью и симпатией.
Доктор Давин происходил из старинной английской семьи, одна веточка
которой перегнулась через океан, отпочковалась и вопреки скептицизму
остального древа прижилась (мы оставляем в стороне, как совершенно
бессмысленные, доводы позднейших биографов о сомнительности чистоты его
происхождения, о четверти негрской крови, о жестокости его мнимого отца, о
различных чердачных драмах его сестер, проистекших якобы из этой жестокости
- достоверно известно лишь то, что отец его был одним из самых выдающихся
специалистов по коннозаводству - а тогда еще были кони!..). Будущий доктор