"Джулиан Саймонс. Карлейль" - читать интересную книгу автора

портной" (1833 -1834). Саймонс пишет о биографической подоплеке романа,
обратимся к его идейной стороне.
Ироническое, пародийно-научное и тяжеловесное повествование вобрало в
себя "все", о чем размышлял Карлейль в те годы. В форме шутливого рассказа и
писания некоего немецкого профессора Карлейль предлагает серьезную критику
современного состояния политики, религии, искусства и общественной жизни.
Развивая мысли, высказанные еще в очерке "Знамения времени", Карлейль
пишет о страшном "механическом" давлении на человека: "В одну эпоху человека
душат домовые, преследуют ведьмы; в следующую его угнетают жрецы, его
дурачат, во все эпохи им помыкают. А теперь его душит, хуже всякого кошмара,
Гений Механизма, так что из него уже почти вытрясена душа и только
некоторого рода пищеварительная, механическая жизнь еще остается в нем. На
земле и на небе он не может видеть ничего, кроме Механизма; он ничего
другого не боится, ни на что другое не надеется".
В иносказательной форме Карлейль пишет далее о нищете и роскоши,
бедности и богатстве - двух полюсах английской действительности.
Представляя корпорацию аристократов-богачей, или денди, Карлейль
подробно описывает роскошный кабинет молодого человека того времени. ("Все,
чем по прихоти обильной торгует Лондон щепетильный... " - описание Карлейля
оказывается для нас удивительно знакомым. ) Денди противопоставлена другая
корпорация - "секта бедняков", существующая, как пишет Карлейль, под
многочисленными наименованиями: "Горемык", "Белых негров", "Нищих
оборванцев" и проч. Отношения их далеки от того, чтобы быть
"успокоительными": "Денди до сих пор делает вид, что смотрит свысока на
чернорабочего, но, может быть, час испытания, когда практически выяснится,
на кого следует смотреть сверху вниз и на кого - снизу вверх, не так уж
далек?" Поставив этот вопрос, Карлейль чуть далее предупреждает, что секты
эти заряжены противоположными зарядами, и потому надо ждать взрыва. "До сих
пор вы видите только частичные переходящие искры и треск; по погодите
немного, пока вся нация не окажется в электрическом состоянии, пока все ваше
жизненное электричество, уже более не нейтральное, как в здоровом состоянии,
не разделится на две изолированные части положительного и отрицательного
(денег и голода) и не будет закупорено в две мировые батареи! Движение
пальца ребенка соединяет их вместе, и тогда - что тогда? Земля
просто-напросто рассыпается в неосязаемый дым в этом громовом ударе
Страшного Суда; Солнце теряет в пространстве одну из своих планет, - и
впредь не будет затмений Луны".
Карлейль вновь и вновь возвращается к возможности "общественного
пожара", но, приписывая эти мысли своему герою, предпочитает не
высказываться прямо.
"Таким образом, Тейфельсдрек доволен, что старое, больное общество
будет обдуманно сожжено (увы! совершенно иным топливом, чем благовонные
деревья), веруя, что оно есть Феникс и что новое, рожденное в небесах,
молодое общество восстанет из его пепла? Мы сами, ограниченные обязанностью
фиксировать факты, воздержимся от комментариев". Обратим внимание, что в эти
годы Карлейль уже пишет свою "Историю Французской революции", где проводится
недвусмысленная параллель между предреволюционной "наэлектризованной"
Францией и Англией 30-х годов.
Книга "Sartor Resartus" интересна нам еще и тем, что уже в ней были
высказаны самые дорогие для Карлейля мысли о значении биографии великих