"Евгений Сыч. Знаки (Авт.сб. "Соло")" - читать интересную книгу автора

На третьи, максимум на четвертые сутки слова любви к человечеству
отогрели бы застывшую душу, и он сам бы мне все рассказал, и мы вместе
поплакали бы светлыми слезами великому чуду перерождения. Проверено. Это
ведь тоже не я придумал: проверено португальской охранкой.
Но, к сожалению, в том времени, о котором я пишу, были приняты свои,
жестокие и антигуманные, методы допроса. Впрочем, я опять должен
покаяться: я даже не знаю, что это за время, где его начало и конец.
Возможно, что оно даже не существовало вовсе, либо - но это только
предположение! - что оно бесконечно. Меня занесло туда случайно, я не
хотел, я все правильно до этого говорил и делал.
- Синий, - говорил я.
- Нет белый!
- Синий! - нажимал я.
- Нет, просто очень сильно белый.
- Желтый, - сказал я менее уверенно.
- Нет, - возразили мне, - просто очень немного белый. Слабый, белый,
умирающий белый.
Тогда я взял фотоаппарат, чтобы раз и навсегда решить этот спор. Ведь
свет, изломанный в линзах объектива, попадая в химию пленки, увязает там,
остается навеки, как звук в букве, как ящерка в янтаре. "Какой черт ее
туда занес?" - думаем мы теперь. А может, ее кто-нибудь загнал туда?
Ответа нет - давно это было. Видно только: ящерица в янтаре. Видно, какие
у нее лапы, какой хвост, какие когти... Так и свет на фотографии, на
бумаге - в самом крепком хранилище - остается навеки таким, каким увидел
его фотоаппарат.
- Убери эту штуку, - сказал Амаута.
- Нет, - ответил я. Фотоаппаратом я гордился. Он был очень новый, самый
современный, а значит, и самый хороший - так все считают. Я почти не
расставался с ним.
- Дай! - он взял фотоаппарат и засунул свои тонкие сильные пальцы
внутрь, прямо в середину.
И смешалось время, как земля в горсти. Я вижу это, но не властен
исправить. Я по-прежнему делаю все, как надо: ставлю выдержку, диафрагму,
дальность - светофильтры почему-то не надеваются. Светофильтры, отсекающие
тот свет, который не нужен и пропускающие тот, который необходим, спадают
с аппарата, не закрепляются - и все. Это не только неудобно, это меняет
все дело. Мой дед, когда увидел свою фотографию, был просто разъярен и
сказал, что чего-чего, а этого он от меня не ожидал. А мне и возразить
нечего. Я ответственен, раз держу фотоаппарат в руках, я, а не тот, кто
его сделал или испортил. Верно? Те - далеко, до них не дотянешься, а я -
вот он, все видели: человек с фотоаппаратом в руках.
Когда люди замечают объектив, направленный в их сторону, они на секунду
замирают, потом вздрагивают и сразу стараются принять наиболее удачную, на
их взгляд, позу, сотворить на лице самое подходящее выражение, чтобы
вечность застала их подготовленными.
И затвор щелкает. Щелк сверху, и люди - точки, еле видимые на асфальте.
Щелк снизу - и человек нависает великаном. Щелк прямо - но кто же сейчас
снимает прямо?
Наверное, только когда человек рождается или умирает, аппарат фиксирует
событие помимо его воли, как неоспоримый факт, как запись в книге актов