"Томас Барнет Сван. Зелёный Феникс (Меллония-1) " - читать интересную книгу автора

происходило с ними в Дереве. Они входили в дубовую дверь и ложились на
пушистые листья; спали и видели сны. Какие сны? Иногда мрачные и пугающие:
злой бог - карлик Сильван - приходил к ним в кошмарах, такой страшный, что
они даже боялись его вспоминать. А порой просто тревожные, но совсем не
страшные. "Золотая боль" - так говорила Сегета, рассказывая о том, как Бог
впервые пришел к ней. "А когда я поняла, что во мне ребенок, я забыла про
боль, и золото окутало меня, как осенняя листва".
Но Меллония все откладывала. Она с удовольствием проводила время с
подругами, собирала с ними грибы, а когда оставалась одна - работала в
саду, ткала, готовила и читала папирусные свитки, хранившиеся в шкафу. Хоть
она и не была столь счастлива, как в раннем детстве, но и не мечтала ни о
чем ином. Она довольствовалась настоящим, с грустью вспоминая о том
времени, когда жила с матерью, но воспоминания эти не мучили ее. Она не
любила думать о будущем. Достаточно было настоящего.
Но сейчас все изменилось, и эта перемена озадачила и взволновала
Меллонию. Ее всегда влекли тайны. Мужчины порочны или только грубы и
невежественны? Почему у Румины был муж - бог Румин, а ее смертным дочерям
нельзя выходить замуж ни за человека, ни за обитателя Вечного Леса? Она
любила тайны, но только не в самой себе. Ее сердило появление необъяснимых
чувств и собственные непонятные поступки. Меллония только что убила
нарцисс. По сравнению с розами, которые содрогались, даже когда их нюхали,
нарциссы были не столь чувствительны. Она все же ощутила боль цветка, и эта
боль ее не взволновала. Еще вчера она не стала бы срывать его. Сегодня
Меллония решила посетить Священное Дерево. Еще вчера она не чувствовала
потребности заснуть, рискуя увидеть страшные сны, а затем родить ребенка,
который может оказаться мальчиком.
Может, перемены как-то связаны с незнакомцами - Фениксом и Зимородком?
Конечно, все это имеет какое-то отношение к ним.
"Это потому, что они мужчины, - решила Меллония, - и они понравились
мне. Теперь я не буду бояться родить сына. Я попрошу у Волумны разрешения
вырастить его в своем дереве и, надеюсь, он будет таким же, как Зимородок.
Дриады, живущие к северу, не бросают своих сыновей. Почему же я должна это
сделать? Я поговорю с Волумной".
Меллонии понравились оба незнакомца. Феникс чем-то напоминал Скакуна.
Приятно было смотреть на его красоту и можно было немного подразнить. Он
был совершенно земным. Да, именно земным, а со всем земным ей было очень
легко. Как и Скакун, он не отрывал от нее взгляда и, казалось, хотел
поцеловать, но она не сердилась на него (все мужчины только и думают о
поцелуях).
Зато его брат Зимородок ни капельки не походил ни на Скакуна, ни на
Феникса. Серебристые волосы казались снегом на ветвях зеленеющего дерева.
Она чувствовала в нем затаенную грусть, которая была намного старше его
молодого лица, и в то же время пытающиеся вырваться наружу искорки детства.
Она не понимала, почему ее так тянуло к нему. Ей хотелось... чего?
Дотронуться до его волос. Прикоснуться к щеке губами. Как дочь, хотя он не
такой старый, чтобы быть ее отцом. Как сестра, но он мужчина, а говорят,
все они коварны и жестоки. Правда, он показался ей добрым. Раньше она
всегда понимала свои чувства. Они то пронизывали ее насквозь, как холод
первой весенней грозы, то грели, как огонь очага, или обжигали подобно
раскаленным углям, вывалившимся из опрокинутой жаровни. Сейчас она дрожала