"Роман Светлов. Прорицатель (роман)" - читать интересную книгу автора

спустился Эвмен весной, представляли собой смесь солончаков, болот и
залитых водой полей. Вдобавок их армия едва не была утоплена Селевком,
открывшим шлюзы на плотинах. Так и не добравшись до Вавилона, стратег
свернул в сторону восхода солнца. В жаркой, нездоровой Сузиане они
соединились с разношерстными бандами Верхних сатрапов. Неуправляемость их
отрядов, пьянство, в которое погрузились войска, повергли Калхаса в
уныние. Дабы новые союзники спокойнее мирились с тем, что начальником над
ними стал грек, Эвмен опять извлек царский шатер. Перед доспехами
Александра возливали вино, спорили из-за власти, хвалились славой и дутыми
заслугами. Самого автократора "военные советы" приводили в бешенство.
Калхас не раз пытался выяснить у него, отчего тот не хочет вернуться на
запад. Иероним рассказал, что незадолго перед уходом из Тарса Олимпиада
предлагала Эвмену прибыть в Европу.
- А как? - поднимал брови стратег. - Вплавь? Кораблей не будет. Один
раз я доверился финикийцам, хватит. К тому же едва аргираспиды почуют
запах Македонии, они уйдут. Там не удержишь их ничем. А Азия будет
потеряна... Нет, не в Элладе решается дело; здесь.
Однажды Эвмен попытался развеять сомнения Калхаса по-другому:
- Обрати внимание: не сатрап выбирает сатрапию, а наоборот. Селевк
стал хитер, как халдей, Пифон - алчен, как мидиец, Певкест - ленив, как
перс, Эвдим - труслив, подобно его индийцам. Что касается Антигона, он
властен, честолюбив, но, как и все фригийцы, предпочитает близкую выгоду
далекой. За Фригию он сражался бы как лев, но станет ли бороться на чужой
территории, ради чужих интересов? Сомневаюсь!
Изъян в словах стратега стал виден тем же летом. Антигон все-таки
пришел в Сузиану и начались кровопролитные стычки, длинные, изнурительные
переходы. Дважды разгорались настоящие сражения. Эвмен выходил из них
победителем, но Антигон был упорен. Неуправляемость союзников стратега
позволяла Фригийцу спасать армию, а ненависть к Эвмену, которую испытывали
Селевк и Пифон, восстанавливать силы в их богатых провинциях.
Образовался порочный круг. Сатрапы грызлись и распутничали до тех
пор, пока не приближались отряды Антигона. Тогда разногласия исчезали,
войска требовали, чтобы во главе их встал Эвмен и стратег заставлял
неприятеля отступать. Едва опасность отдалялась, вновь начинались
словопрения, выручавшие Фригийца.
Первые холода развели армии по зимовкам. Теперь из разделяла
солончаковая пустыня. Военная дорога, построенная еще Дарием Великим, шла
в обход ее, и Антигону пришлось бы до первых лагерей союзников более двух
десятков переходов - расстояние более чем достаточное для того, чтобы
изготовиться к обороне. Путь напрямик был втрое короче, но решиться на
него мог только самоубийца. Расстояние вселяло в войска Эвмена
беспечность, а в сатрапов - наглость.


Их было семеро: Певкест, Тлеполем, Андробаз, Амфимах, Стасандр, Эвдим
и Антиген, после Сузианы не одевавший уже доспехов аргираспидов. Дополнял
число избранных вечно молчащий, независимый Тевтам. Отряды этих людей
разделили Габиену на маленькие сатрапии, внутри которых признавали власть
только своего владыки. Несмотря на то, что войск у Эвмена было столько же,
сколько у всех у них вместе взятых, безопасность лишала его львиной доли