"Роман Светлов. Прорицатель (роман)" - читать интересную книгу автора

невесомо вспыхивали их расшитые бисером колчаны и ножны для кривых
скифских ножей. Пращники, лучники, метатели дротиков окружали тучей
походных застав вытянувшуюся вдоль Евфрата колонну. А сзади еще был обоз и
особые отряды, охранявшие его. Аргираспиды терялись в этом суровом
многообразии.
Армия грузно двинулась вниз по течению Евфрата. В переходе от лагеря
находились пригодные для переправы броды, которые охранял предавшийся
стратегу сатрап Верхней Месопотамии Амфимах. Войск у него было немного, но
врагов пока не опасался ни кто: Птолемей воевал только на море, Селевк еще
не решил, на чью сторону стать, Антигон же задержался у Тарса.
Поэтому отряды шли неспешно и шумно. Их вид, вызвавший поначалу у
Калхаса возбужденное - словно перед грозой - состояние, постепенно
становился более спокойным, расслабленным.
После полудня стратег занял место перед сакаскинами, двигавшимися во
главе колонны. Теперь его сопровождала целая свита, среди которой
выделялся полугрек-полумакедонянин Филипп, командовавший в лагере в
отсутствие Эвмена. Статный, седеющий мужчина, немногим старше стратега,
он, как заметил Калхас, принадлежал к таким же почитателям Кардийца, что и
Дотим. Обращаясь к стратегу, он почтительно склонял голову, а когда тот
отвечал, блестел глазами и раздувал ноздри, словно горячий жеребец. В его
преданности было что-то неистовое и безрассудное. Калхасу такая горячность
показалась даже чрезмерной и не приличествующей человеку,
начальствовавшему над большим количеством войск. Но наблюдать за ней ему
было приятно. Вокруг пастуха начинали происходить большие события. Эвмен,
Иероним словно стали выше, величественней, армия выглядела могуче, и
самого себя Калхас ощущал по-другому, чем неделю назад. Сознание важной,
большой ответственности накладывало на всех отпечаток приподнятости и
внутренней собранности.
Аркадянину хотелось, чтобы Гиртеада видела сейчас и его, и всех
остальных. Но время, когда они свободно разъезжали вокруг расположения
войск, кончилось. Гиртеада осталась в обозе, там же, где были и остальные
женщины, где была и сама жена стратега.
Ее привезли в лагерь за несколько дней до автократора. Утром Калхас
мельком видел эту женщину. Несмотря на долгую разлуку с мужем, она вела
себя сдержанно, держалась в стороне. Но ее совиные, широко открытые
светло-голубые глаза внимательно рассматривали окружение мужа. Дотим
попытался завести с ней разговор - женщина, приветливо улыбнувшись ему,
ответила кратко, односложно. Она была осторожна - то ли хотела подчеркнуть
свое положение жены стратега, то ли стремилась разобраться в новых
соратниках Эвмена.
Чем дальше на запад уходили горы, тем пустыннее становилась
местность. Только берег Евфрата отвлекал глаз нескончаемыми рощами
тополей, плакучих ив, лавра, сквозь которые иногда проглядывали заводи,
словно копьями утыканные сухими стеблями камыша. Зимние, понурые рощи были
все же живыми, не то что пустая, выжженная степь, раскрывавшаяся между
горами и рекой.
Ближе к вечеру небо на юге затянула белесая хмарь. Оттуда потянуло
глиной, песком и безнадежной серой сухостью.
- Опять ветер, - сказал Филипп. - Иногда здесь бывают настоящие
пылевые бури.