"Роман Светлов. Прорицатель (роман)" - читать интересную книгу авторатебя.
Калхас обнаружил, что они давно уже покинули чертоги Зевса. Он сидел в своей комнате на краю ложа, а Гермес стоял перед ним, держа в руках обернутого заячьей шкуркой ребенка. Бога окружало многоцветное радужное сияние, и такое же сияние виделось пастуху вокруг младенца. - Ты ощутил то, что ощущаю я, когда касаюсь рукой сына. Это отцовство, - сказал Гермес. - Люби ее и не отдавай никому. Она тоже не бросила бы Пана. Бог растворился в темноте. Калхас откинулся на ложе и почувствовал рукой теплое худенькое тело Гиртеады. Ласковая радость охватила его, прежде чем он отдался сну, покачивавшему пастуха как в колыбели. Гиртеада держала его руку у щеки. Она смотрела преданно и счастливо - от этих преданности и счастья внутри у Калхаса натягивалась тревожная струна. В него верили настолько сильно, что гордость оборачивалась страхом. Он знал, что должен быть достоин этой веры и боялся хоть в чем-то подвести ее. Ночью им было тяжело - Калхас чувствовал себя так, словно не только она, но и он был девственником. Все женщины, что попадались ему раньше, были опытны если не в искусстве любви, то, по крайней мере, в навыке спаривания. Теперь же ему приходилось сдерживать себя, он не мог не думать о ней, и любая ее боль отдавалась болью в его груди. Они очень устали, однако Калхас понимал, что иначе быть не могло, что теперь он будет идти только этим, непривычным, но единственным путем. - Спасибо Дотиму. - Кому? - Дотиму. Не будь его, я никогда не оказался бы в Тарсе. Мысль о том, что он мог остаться в Аркадии, казалась дикой. Мир свернулся вокруг их любви мягким и нежным коконом: словно ручной котенок или объятья матери. Иероним, самолично распорядившийся насчет завтрака и заглянувший вместе со слугой к ним в комнату, выглядел грустным, но довольным. Дотим - Калхас чувствовал это - сейчас вовсю пьянствовал. Эвмен находился где-то поблизости, и пастух с радостью предвкушал, как он познакомит его с Гиртеадой. Ничто - даже мысль о случайности его появления здесь - не должно было нарушать их покой. Они то ласкались друг к другу, то разговаривали: - София сразу ощутила в тебе чужака. Даже не чужака - врага. Ее никто и ничто не могло переубедить. Девушки ходили заступаться за меня, но безуспешно. С Мегисто София даже разругалась... - Тем не менее, твоя подруга собиралась размозжить мне голову кочергой, - улыбался Калхас. - Просто она испугалась. Она, наверное, решила, что это грабители... На ее уговоры я надеялась больше всего. Но София стояла на своем. Я плакала перед ней, просила - только на колени не вставала. А она отобрала ожерелье - говорит, что это нечестивый дар. И камни странные, и плохой человек подарил. - Плохой? - Как только она тебя не называла! Она всегда казалась нам такой |
|
|