"К.А.Свасьян. Философии символических форм Э.Кассирера" - читать интересную книгу автора

Николая Гартмана о "логике бытия у Платона", изгоняющие из платонизма
всяческий мифологизм и изъясняющие его в духе формального кантовского
априоризма. Решительное изменение этого ракурса совершилось самими
кантианцами; отвергаемое в платоновской философии ранее, истолковывалось
теперь как ее величайшее достижение, и диссонанс, не снятый сведением
Платона к Канту, снимался теперь сведением Канта к Платону. Так, Наторп в
"Metakritischer Anhang" к новому изданию своей книги (1921) силится дать
мифологическую интерпретацию платоновских идей, понимаемых уже не как чисто
логические ограничения, но как умные изваяния, как "выражение праконкретного
и живого".[12] Сильнейшее платоническое влияние просвечивает и сквозь
"критическую онтологию" Н. Гартмана: особенно в учении о "слоях бытия".
Риккерт, в усилиях преодолеть "люк" между трансцендентным долженствованием и
познающим сознанием, вплотную придвигается к неоплатонизму; любопытно, что,
ознакомившись с "Эмблематикой смысла" А. Белого, он заметил по поводу
критики в свой адрес, что это - попытка "плотинизировать" его; в дальнейшем
оказалось, что "попытка" была лишь точным прогнозом. И то же видим мы у
Ласка в его учении о категориях, у Ионаса Кона; сплошная и дружная
тенденция, позволившая С. Л. Франку сказать о ней верное слово: "Вся
"трансцендентальная философия" есть лишь этап в истории платонизма".[13]
Возвращаясь с этой точки зрения к Кассиреру, мы видим, что и у него
основной принцип критической мысли в ориентации на проблему культуры принял
новый и неожиданный "вид". Открытого разрыва с кантианством здесь не было,
но ????????? ??? ???? ????? (переход в другой род) не вызывает никакого
сомнения. Кассиреровский функционализм - смещение акцента с
"субстанциальных" понятий на "реляционные" ("Мы познаем не предметы... но
предметно)[14] типично кантианский в исследовании математического
естествознания, утрачивает эту типичность в сфере языка и мифа. Кант здесь
оказывается лишь промежуточной вехой между немецким романтизмом и - через
английский (кэмбриджский) платонизм - неоплатонизмом. Аналогии эти,
несомненно, могут стать предметом специального исследования. Мы вкратце
остановимся на каждой из них - в обратном порядке.

НЕОПЛАТОНИЗМ

Если учение Плотина, по словам крупнейшего знатока его философии, - "не
обычная система эманации, но имматериалистический энергизм", т. е.
"субстанции суть энергии; как таковым им присуще действовать; их действие -
порождение в объекте действия "подобия" данной энергии",[15] то, заменив
слово "энергия" словом "функция", а "подобие" - "символом", мы получим
своеобразный, но довольно точный apercu "Философии символических форм"
(динамическая активность форм у Кассирера обнаруживает поразительное
сходство с энергетикой эйдосов у Плотина). Символы здесь суть "свободные
образы, строимые познанием, дабы овладеть миром чувственного опыта".
"Познание, осуществляемое через язык, миф и искусство, отнюдь не играет роль
зеркала, которое попросту и точно отражает образы некоей данности внешнего
или внутреннего бытия; оно - не безразличный посредник, а доподлинный
источник света, условие видения и начало всякого формирования" (1.26).
"Оказывается, Прокл не так уж отстал от нашей современности!" - замечает А.
Ф. Лосев по поводу этой и ряда других выдержек.[16] В другом месте он же
называет Кассирера первым исследователем, развившим теорию платоновских идей