"К.А.Свасьян. Философии символических форм Э.Кассирера" - читать интересную книгу автора

интерпретации Канта и логической системы самого Когена.

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ КАНТА

Среди труднообозримого многоразличия интерпретаций кантовской философии
можно выделить три наиболее влиятельных варианта; выбор наш дополнительно
мотивируется тем обстоятельством, что каждый из этих вариантов исходит из
расчленения трехчастной "Критики чистого разума" на отдельные части и
соответственно базируется на одной из них. Первый, так называемый
"критический феноменализм", культивирует "трансцендентальную эстетику" с ее
учением об идеалитете времени и пространства и находит законченное выражение
в философии Шопенгауэра. Из положения Канта о субъективности времени и
пространства Шопенгауэр посредством введения малой посылки о
пространственно-временном характере всяческого опыта заключает к миру, как
представлению. Одновременное осмысление "вещи самой по себе", как воли,
окончательно вывело кантовскую критику познания из круга вопросов о
возможности математики и математического естествознания, обрамив ее
неожиданными горизонтами философии Упанишад и мистически воспринятого
платонизма. Участь Канта в этом обрамлении оказалась на редкость чудовищной;
высмеявший некогда "Грезы духовидца", он вынужден был теперь опасно
заигрывать с ними в "Опыте о духовидении" своего интерпретатора и ученика.
Вторая интерпретация, определившая профиль "фрейбургской", или "баденской",
или "юго-западной" школы, отталкивается от "трансцендентальной аналитики"
Канта, вернее, от учения о дедукции чистых рассудочных понятий. Этот
труднейший раздел "Критики чистого разума" устанавливает разнородность и
разграниченность элементов познания: эмпирически-апостериорного материала и
рационально-априорной формы. Дальнейшая судьба кантианства выявила
странности и в этом случае; Эмиль Ласк убедительнейшим образом ограничил
логически-рациональные права кантовской философии выдвижением
иррационального момента в ней; форма, по Ласку, лишь внешне логизирует
материал, который продолжает внутренне оставаться иррациональным.[36] Здесь,
как и в поздних рефлексиях Риккерта, явно вырисовывается уклон в сторону
"трансцендентального эмпиризма"; в линии, намеченной Ласком и не завершенной
им (Ласк был убит на фронте в 1915 году), особенное место занимает
"категория сверхчувственного" и переживание трансцендентного, так что и
здесь участь Канта оказалась роковой; такая интерпретация, открывающая в нем
потенции непосредственного метафизического переживания, словно бы речь шла
не о бодрствовании критика Канта, а о грезах духовидца Сведенборга, сулила
ему вполне (интелли) гибельные последствия.[37]
Коген отвергает как первую, так и вторую интерпретации. Отвергает не
фактически и буквально, а принципиально, считая, что хотя и
"трансцендентальная эстетика" и дедукция категорий имеют определенную
значимость (впрочем, первая - лишь историческую), значимость эта играет в
философии Канта второстепенную роль; понять Канта из собственного его
принципа значит сосредоточить внимание на глазном; главное же для Канта -
трансцендентальный метод, преследующий центральную цель критической
философии: систематизацию и логическое обоснование единства научного знания.
"Необходимые поправки в учении Канта" сводятся именно к этой цели.
Критическая философия, по Когену, начинается с "основоположений чистого
рассудка" и продолжается в "трансцендентальной диалектике". Ее подлинный