"Викас Сваруп. Вопрос - ответ " - читать интересную книгу автора

относятся к нам. Со временем жестокая брань превращается в некий ритуал, и
мы на полном серьезе не засыпаем, пока не услышим, что захрапел мужчина за
стеной. Теперь мы боимся промежутков между возвращением соседа с работы и
долгожданной минутой, когда тот наконец вырубается.
Все ждут, что его помутнение вот-вот закончится. Но дела становятся
только хуже. Шантарам пьет все больше, и вот он уже в раздражении бросается
вещами. Сначала в стены летят пластмассовая посуда и книжки. Потом в ход
идут глиняные горшки с мисками. Постоянный грохот делает жизнь по соседству
невыносимой, но мы понимаем: жаловаться мистеру Рамакришне бесполезно. Кто
будет слушать мальчишек одиннадцати и тринадцати лет от роду, которые к тому
же то и дело задерживают плату за комнату? Так что мы только вздрагиваем,
услыхав звон фарфора, и съеживаемся от звона тарелок о нашу стену.
Впрочем, это еще цветочки. Довольно скоро сосед начинает швырять вещи в
людей. Главным образом в домашних. При этом львиная доля ярости достается
жене.
- Сучка проклятая! Это ты довела меня до такой жизни! Я мог бы
исследовать черные дыры, а вынужден расхваливать сари и блузки задрипанным
домохозяйкам! Ненавижу! Чтоб ты сдохла! - вопит он и мечет, что под руку
попадется: кофемолку, тарелку, стакан. Целясь в супругу, дочь или котенка.
Как-то ночью он переходит все границы и запускает в жену чашкой с
крутым кипятком. Гудия пытается закрыть маму собой, и дымящаяся жидкость
ошпаривает ей лицо. Девочка визжит от боли. Несчастную увозят на "скорой".
Миссис Шантарам едет с ней. Хмельной отец даже не соображает, что натворил.
Два дня спустя мама Гудии просит меня навестить бедняжку.
- Ей так одиноко. Может, потолкуете немного?
Я еще никогда не бывал в больнице, но соглашаюсь сопровождать соседку.

Первым делом в подобных местах ошеломляет запах. Меня тошнит от резкой
вони дезинфицирующего средства, пропитавшего каждый угол грязных палат.
Второе, что поражает, - вокруг нет веселых лиц. Пациенты лежат на зеленых
постелях, стеная и охая, и даже врачи с медсестрами смотрят сердито и
угрюмо. Но самое ужасное - это равнодушие. Здесь никто никому не нужен. Я-то
воображал, как вокруг бедняжки Гудии вьется целый рой докторов, а та одиноко
лежит в ожоговом отделении, даже сиделки рядом нет. Лицо девочки
забинтовано; видны только черные глаза.
- Смотри, Гудия, кто пришел тебя навестить, - широко улыбается миссис
Шантарам.
Робко приближаюсь. Девочка намного старше меня. Мы почти незнакомы. Я
всего лишь лазутчик, подслушавший пару эпизодов из ее жизни. Хотя губ не
видно, во взгляде явно сквозит улыбка, и это ломает лед между нами.
Я сижу рядом с ней три часа, болтая о том о сем. Гудия спрашивает:
- Почему у тебя такое необычное имя, Рама Мохаммед Томас?
- Это очень длинная история. Узнаешь, когда поправишься.
Девочка говорит о себе. Оказывается, она сдает экзамены в университет.
Мечтает стать доктором. Потом она интересуется моей жизнью. Я ничего не
рассказываю об отце Тимоти, зато выкладываю свои впечатления о чоуле и
работе в литейной. Гудия жадно слушает, внушая мне чувство нужности и
желанности.
Приходит врач и сообщает миссис Шантарам, что ее дочери повезло.
Девочка получила ожоги лишь первой степени, поэтому постоянных шрамов не