"Валерий Суси. Царь Ирод (Историческая драма)" - читать интересную книгу автора

драгоценными каменьями тиара не лезла на голову, а безразличный вид римского
всадника внушал ужас.
И все же усилия Архелая не пропали даром, подтвердив лишний раз его
незаурядные способности к расчетам, когда результат прежде всего зависит от
знания тончайших свойств противоречивой человеческой натуры. Счастливую
весть доставил молодой римский патриций Гней Пизон Кальпурний. Его
сопровождала свита из шести человек такого же юного возраста и, судя по
небрежным манерам, это были отпрыски знатных патрицианских фамилий.
Франтоватый Пизон, надушенный, с завитыми локонами светлых волос имел
при себе два послания: одно предназначалось Анцию Валерию, а другое -
Архелаю. Первое - от Августа, второе - от Ливии. В первом настойчиво
излагалась мысль о том, что следовало бы использовать дипломатические
способности Архелая в переговорах с Парфией, что следовало бы извлечь пользу
от его дружбы с восточными соседями и что эти политические цели гораздо
важней простого подчинения Каппадокии Риму. "Пока же, мой дорогой Анций, нам
было бы достаточно разместить в наиболее выгодных со стратегической точки
зрения местах наши военные гарнизоны, а также подумать о прокладке новых
военных дорог, чему Архелай по моим сведениям не только не станет
препятствовать, но и будет всячески содействовать". О содержании второго
письма Анций мог лишь догадываться по выразительным реакциям каппадокийского
царя, который немедленно водрузил на свою крупную голову тиару и в тот же
вечер закатил роскошный ужин, больше смахивающий на пир: Анций успел
насчитать пятнадцать перемен блюд, после чего сбился со счета.

Глава 6 Приятно получить похвалу от человека, достойного похвалы

В назначенный день Анций въехал в Дамаск и уверенно направил коня в ту
часть города, которая бросалась в глаза каждому путнику еще издали -
невозможно было не обратить внимание на ряд красивейших домов из белого
камня, образцов изысканного вкуса и редкой изобретательности, которые к тому
же располагались на единственной во всей округе возвышенности.
Присмотревшись, любопытный насчитал бы семь великолепных строений, а
любознательный добавил бы к своим знаниям сведения о владельцах этих
особняков, заставляющих не только восхищаться фантазией архитекторов, но и
невольно задумываться о небывалых расходах на строительство, позволительных
разве что избранным особам.
Анцию Валерию не было нужды гадать - он знал, что третий дом справа
принадлежит сирийцу Николаю Дамасскому, почетному римскому гражданину,
философу, хладнокровному знатоку искусств, укротителю собственных эмоций,
который даже на комедиях Теренция или Плавта сидел с видом полнейшего
равнодушия и не скрывал скуки на трагедиях Эсхила или Эврипида. Однако
перечисленных достоинств (или недостатков) было бы явно недостаточно, чтобы
содержать такой дом в Дамаске, не менее роскошный особняк в Риме, виллу на
Капри поблизости от виллы Августа; имение в Байях, становившееся год от году
дороже из-за растущих цен на землю и несколько имений в провинциях. Но и в
этом случае Анцию Валерию не нужно было строить предположений - Николай
Дамасский если и не владел душой Августа подобно Юпитеру-громовержцу, то по
крайней мере держал ее иногда в руках, потеснив блистательного Мецената и
пророчествующего Вергилия; и даже суровому Агриппе Марку Випсанию пришлось
отступить на шаг, чего он не привык делать и что не сделал бы никогда,