"Валерий Суси. Царь Ирод (Историческая драма)" - читать интересную книгу автора

мыслями о величии предков - род Архелая восходил к македонским царям по
отцовской линии и к персидскому царю Дарию - по материнской.
Когда-то давным-давно здесь находилось сердце великого Хеттского
царства, а его туловище занимало территорию намного превышающую ту, что
досталась потомкам славных правителей. Теперь Каппадокия представляла собой
небольшое государство, защищенное горами как со стороны Понта
Эвксинского,[66] так и южного берега Малой Азии. Но со стороны Востока,
кроме естественных препятствий - Тигра и Ефрата другой защиты не было. И
если бы не изворотливость Архелая, парфяне давно уступили бы соблазну взять
легкую добычу.
Задобрив воинственных соседей Архелай по-прежнему жил с ощущением
надвигающейся угрозы. Ему казалось, что Рим не сводит с него алчных глаз и
разглядывает его также, как разглядывают раба на невольничьем рынке. Вряд ли
он ошибался:[67] вся Азия уже покорилась римлянам, вся Сирия, Греция, Понт и
Вифиния, Ликия, Киликия, Киренаика и Крит, Египет. А с какой небрежностью
поглотил Рим Галатию? Так съедают, задумавшись и не заметив, маслянистый
финик. Нет, Архелай, вовсе не желал разделить участь Аминты Бригаты и не
желал в тоже время отдавать Каппадокию Риму. Аминта надеялся на
благодарность римлян в память о своей воинской доблести, позабыв о том, что
память всего лишь содержанка выгоды. Нельзя получить барыш, не повредив
другому. Нет, Архелай хорошо усвоил это правило, он знает, что
покровительство сильных стоит дорого и кажется позаботился о том, чтобы
отвести от себя железный кулак Рима. Стоило ему лишь услышать, что Анций
Валерий объявился в Анкире, как он тут же догадался о намерениях Рима и
понял, что следующим кого посетит опасный посланец Августа, будет он сам. А
потому, не мешкая, снарядил депутацию из именитых горожан и отправил их в
Рим, к Ливии. Он сильно надеялся на ее заступничество и имел к тому все
основания. Там, на Родосе, после Акции, когда туда казалось съехались
правители всех земель, дабы засвидетельствовать свою преданность и
восславить победителя над Антонием и Клеопатрой, он долго приглядывался к
Ливии и разглядел то, что не каждому дано было увидеть - ее глаза, когда она
наблюдала за игрой детей - двенадцатилетнего Тиберия и восьмилетнего Друза,
сыновей от первого брака. В глазах всесильной матроны он прочитал все самое
сокровенное и, набравшись отваги, рискнул завести двусмысленный, на грани
гибели, разговор. И не ошибся - Ливия оценила его природный ум, выраженный
деликатно в сумме, которая не могла оскорбить достоинства такой высокородной
особы, каковой она бесспорно являлась, продолжая древнейший и почтеннейший
род Клавдиев.
Архелай имел все основания рассчитывать на покровительство Ливии, но
проходил месяц за месяцем, а из Рима не поступало никаких вестей. Неужели
надменная заступница заподозрила его в скаредности? Неужели не восхитилась
рубинами и изумрудами из его подземной сокровищницы в Норе, о которой правда
не знает ни одна живая душа - строителей-рабов и их охранников замуровала
хитроумная подвижная скала, сконструированная греческим механиком.
Догадливый грек заложил в основу своей разработки те же принципы, благодаря
которым можно было приводить в движение театральную сцену для смены
декораций. Механик получил щедрое вознаграждение, но добраться до Греции ему
было не суждено - на первом же постоялом дворе, обильно поужинав вечером, он
скончался во сне.
Мучительное ожидание сменилось паническим страхом; украшенная