"Эжен Жозеф Сю. Жан Кавалье " - читать интересную книгу автора

дошли до почти непрерывных видений: только в минуты исступления и
ясновидения их пророчества всегда носили на себе следы безграничной доброты.
Казалось, их хрупкий, наивный ум уже с детства до того проникся чарующей
поэзией некоторых мест Св. писания, что искусственное возбуждение, которому
подвергали их мозг, окружало еще большим очарованием образы, наполнявшие их
головки.
Напрасно дю Серр и его жена заставляли Селесту и Габриэля заучивать
наиболее кровавые стихи из пророков и Апокалипсиса: в минуту возбуждения эти
два чистых детских голоса произносили дивные, вдохновенные слова прощения,
любви и надежды. Наконец, припадки, которым были подвержены Селеста и
Габриэль, не носили в себе ничего отвратительного. Они выражались в румянце
на щеках, в огненном блеске глаз и в полной неподвижности. А так как иные
существа от природы одарены изяществом, которым наполнены все их движения,
то положения, принимаемые этой как бы окаменелой парочкой, всегда были
очаровательны. Красота, кротость и пророческое вдохновение детей внушали
людям Жана благоговейное уважение: они разделяли общее суеверие по отношению
к маленьким пророкам. Сам Кавалье лишь из политических видов выказывал себя
таким же фанатиком, как Ефраим, но в глубине души он колебался между своим
неверием и очевидностью явлений, которых не был в состоянии объяснить себе:
и он относился с непонятным ему самому почтительным благоговением к своему
брату и сестре. Желая спасти Туанон, Жан пошел за Селестой и Габриэлем: он
знал по опыту, что глубокие и внезапные волнения часто вызывали в них
пророческие припадки. А с тех пор как они были при нем, бедные дети
перенесли несколько приступов болезни, при известии об аресте своего отца, о
смерти матери и бабушки. Одно воспоминание об этих ужасах вызывало в них род
оцепенения, которое заканчивалось приступом падучей.
- Сейчас на ваших глазах убьют женщину и мужчину и их трупы поволокут
на плетень: Дух Божий устами Ишабода потребовал этой кровавой жертвы, -
сказал Кавалье детям.
Селеста и Габриэль посмотрели с ужасом друг на друга и воскликнули:
- Мы не хотим присутствовать при этом убийстве!
- Тем не менее это необходимо. Бедные дети! Если вы хотите помешать
этому...
- Нет, нет! - проговорила Селеста, закрыв лицо руками. - Эти тела,
которые волокут... это мне напоминает... О, матушка!
- И бабушка тоже, бабушка! - подхватил Габриэль, уже совсем
растерявшийся.
- Господь добр и милостив... Дух его внушает также мир и прощение, -
пролепетала Селеста. - Братец, к чему это убийство? Пролилось уже слишком
много крови! Дух, кроткий дух Господень сказал это! - прибавила Селеста,
глядя вокруг помутившимся взором.
Кавалье проникся надеждой на то, что самый вид приготовлений к казни
возбудит жалость в этих маленьких пророках. Вот чем объяснялось их
присутствие на месте казни. Камизары, думая что эти дети, как и Ишабод,
желают видеть казнь католиков, удвоили свои крики, требуя их смерти. Табуро,
с изменившимся, мертвенно-бледным лицом, стоя на коленях и сложив руки,
сделал последнюю попытку:
- Пощады, пощады! - завопил он. - Все мое богатство за спасение моей
жизни!
С пренебрежительной улыбкой Ефраим сказал: