"Теодор Старджон. Синтетический человек" - читать интересную книгу автора

Внезапно он увидел неясное движение изнутри грузовика и почувствовал
вспышку ужасной боли, когда его разбитую руку сильно схватили. Он чуть
было не потерял сознание; когда он снова смог видеть он лежал на спине на
подпрыгивающем полу грузовика, снова держал свое запястье, и выражал свою
боль выступившими слезами и тихими короткими стонами.
- Послушай, малыш, тебе что все равно сколько ты проживешь? - Над ним
наклонился толстый мальчик, очевидно его возраста, наклоненная голова
которого покоилась на трех подбородках. - Что с твоей рукой?
Горти ничего не сказал. Он пока еще был совершенно не в состоянии
разговаривать. Толстый мальчик с удивительной осторожностью убрал здоровую
руку Горти от носовых платков и начал снимать слои ткани. Когда он
добрался до внутреннего слоя, он увидел кровь при свете от уличного
фонаря, мимо которого они проезжали, и он сказал:
- Боже.
Когда они остановились перед еще одним светофором на освещенном
перекрестке, он посмотрел внимательно и сказал: "О, Боже!", при этом все
эмоции были где-то глубоко внутри него, а его глаза превратились в два
сочувствующих узелка морщинок. Горти знал, что толстому мальчику было его
жаль, и только тут он начал открыто плакать. Он хотел бы остановиться, но
не мог, и не стал, пока мальчик снова бинтовал его руку, и потом еще
какое-то время.
Толстый мальчик сидел облокотившись о рулон нового брезента и ждал
пока Горти успокоится. Однажды Горти немного притих и мальчик подмигнул
ему, и Горти, невероятно чувствительный к малейшей доброте, снова
разрыдался. Мальчик поднял бумажный пакет, заглянул в него, что-то
проворчал, аккуратно закрыл его и убрал его на брезент. Затем к удивлению
Горти он достал из внутреннего кармана пиджака большой серебряный
портсигар, такой, в котором пять металлических цилиндров соединены вместе,
вытащил сигару, взял всю ее в рот и повернул ее, чтобы смочить, и закурил,
окружив себя сладко-едким голубым дымом. Он не пытался разговаривать и
спустя какое-то время Горти должно быть задремал, потому что когда он
открыл глаза пиджак толстого мальчика был сложен как подушка у него под
головой, а он не помнил, как его туда клали. Было уже темно. Он сел и тут
же из темноты донесся голос толстого мальчика.
- Не волнуйся, малыш. - Маленькая толстая рука поддержала Горти под
спину. - Как ты себя чувствуешь?
Горти попытался заговорить, поперхнулся, сглотнул и попытался снова.
- Все в порядке, я думаю. Есть хочется... ой! Мы за городом!
Он осознал, что толстый мальчик сидит на корточках возле него. Рука
оставила его спину; через минуту пламя спички заставило его вздрогнуть, и
какое-то мгновение лицо мальчика плавало перед ним в колеблющемся свете,
похожее на луну, с нежными розовыми губами вокруг черной сигары. Затем
отработанным щелчком пальцев он отправил спичку и ее сияние в ночь.
- Куришь?
- Я никогда не курил, - сказал Горти. - Кукурузные рыльца, один раз.
- Он смотрел с восхищением на красный драгоценный камень на конце сигары.
- Ты много куришь, да?
- Из-за этого и не расту, - ответил он разразился пронзительным
смехом. - Как рука?
- Намного болит. Не так уж плохо.