"Алекс Стюарт. Жизнь - это судьба " - читать интересную книгу автора

мне пачку сигарет.
- Пожалуйста, мисс.
Я поблагодарила неизвестного, едва различимого в темноте доброжелателя
и, прикурив от услужливо предложенного огонька, сидела в уютном содружестве
до тех пор, пока Рейн не объявила, что у нее вышли все иголки и
импровизированный концерт закончен. Мужчины поднялись и постепенно
растворились в окружающей темноте, безмолвные и таинственные, как призраки.
В сопровождении Рейн и Генри я прошествовала к своей палатке, у входа он
весьма любезным тоном пожелал нам спокойной ночи. Внешне он держался ровно,
ничем не проявляя своей обиды, но старательно избегал смотреть мне в глаза.
Мне хотелось думать, что я вовсе не задела его самолюбия, но в глубине души
знала, что он сильно уязвлен, хотя, возможно, лишь на короткое время.
Чувства возникают быстро в столь напряженной атмосфере, но им недостает
устойчивости и глубины. Когда Генри сядет на пароход и отплывет в Англию,
он, вероятно, забудет меня. Что бы он ни говорил, но я ведь в самом деле
была первой белой женщиной, с которой ему пришлось близко столкнуться после
освобождения из плена. Я не хотела иметь на своей совести страдания двух
людей - его и Алана. Раздеваясь, я старалась убедить себя, что нет нужды
беспокоиться, что я вовсе не ранила Генри, ничем не уязвила его мужское
достоинство. В случае с Аланом было много такого, за что я могла укорять
себя; однако были ли у меня основания винить себя за те чувства, которые
неожиданно обнаружил передо мной Генри О'Малли? Ведь если говорить честно, я
старалась относиться к нему просто, по-дружески, хотя, возможно... Я
пошарила в кармане и нашла кольцо Коннора.
Когда я надевала его на палец, Рейн с ехидцей заметила:
- Итак, ты все-таки решила его носить. Л я все удивлялась, когда же ты
его наденешь.
Я не ответила. Другие девушки в нашей палатке уже спали, и это служило
оправданием моему молчанию. Рейн пожала плечами. У нее на пальце все еще
блестело обручальное кольцо, и мне было непонятно, почему она проявляла
такой повышенный интерес к моему кольцу.
- Возможно, было бы лучше, если бы мы все носили кольца, - сказала она.
- Быть может, ты права, - ответила я кротко, натягивая пижаму и
вопросительно глядя на нее. - Ты уже готова?
- Нет, - покачала она головой. - Хочу еще хорошенько расчесать волосы.
Пока ехала на этом ужасном грузовике, столько набилось песку. Обо мне не
беспокойся, ложись спать. Когда закончу, сама потушу лампу.
Она долго занималась своими волосами. Я легла в постель и накрылась с
головой простыней. Под ней было душно и жарко, но ничего не поделаешь -
сеток от москитов не было, и поэтому, спасаясь от назойливых насекомых,
приходилось залезать под простыню. Прищурив глаза, Рейн наблюдала за мной,
рука со щеткой быстрыми нервными движениями разглаживала черные волнистые
волосы.
- Ты очень странная женщина, Вики, - наконец проговорила она тихим
сердитым голосом, и меня поразила прозвучавшая в нем неприязнь.
С того самого вечера в гостинице Христианского союза в Калькутте, когда
мы говорили об Алане, Рейн ничем не проявляла своей антипатии ко мне. И если
ее отношение не отличалось большой теплотой, оно было, по крайней мере,
вежливым и вполне сносным. Что же касается совместной работы, то здесь у
меня к ней не было ни малейших претензий. Она находилась в отряде дольше,