"Алекс Стюарт. Жизнь - это судьба " - читать интересную книгу авторакак села на судно в Рангуне и безуспешно пыталась обнаружить свою каюту.
- Ну что ж, - согласилась я, - если это вас не очень затруднит... - Ни в малейшей степени, сударыня. Ваш муж - мистер Дейли, конечно? У него нет какого-нибудь титула или звания, хотел я сказать, например, капитана или майора? - У него вообще нет воинского звания, - пояснила я. - Он высокого роста и... - Я закрыла глаза, стараясь припомнить в деталях внешний облик Коннора. Как это ни странно, но я оказалась не в состоянии. Я не забыла, как он выглядит, но его образ представлялся каким-то размытым, безжизненным, почти нереальным. - У него светлые волосы, - проговорила я наконец. - Высокий блондин и при ходьбе хромает. - Не беспокойтесь, мисс, - бодро заверил стюард, - я найду его, если он здесь. Высокого роста, светлые волосы и хромает. Если он тут, я легко узнаю его и приведу прямо к вам. Насвистывая, он ушел, а я опять осталась одна в тишине моей отдельной каюты. Стюард пообещал отыскать Коннора, если он здесь. Но здесь ли он? До этого момента я была почти уверена, что Коннор на пристани и встречает меня, однако теперь у меня появились сомнения. В последнем письме, полученном в рангунском госпитале, он назвал наш брак фарсом, который следует закончить как можно скорее. Отчего же, спрашивала я с грустью, я вообразила, что телеграмма с сообщением о моей болезни, могла что-то изменить? Не мерила ли я Коннора на свой аршин, не ожидала ли я, что он поведет себя так же, как я повела бы себя в подобных обстоятельствах? Было абсолютно бессмысленно оценивать Коннора по каким-то чужим меркам. заставит его изменить принятое решение. И тем не менее... Лежа с закрытыми глазами, я старалась воспроизвести в памяти последнюю сцену перед нашим расставанием - старалась вспомнить, что он тогда говорил, как выглядел, что делал. Мне припомнился рисунок, на котором он изобразил меня в военной форме, и его шутливое предложение, касающееся подписи под ним. Существовал еще один рисунок, на котором я была не в военной форме, а в вечернем платье. Как я помнила, меня особенно тронул тот факт, что он воспроизвел по памяти каждую деталь моего туалета. От внезапно нахлынувших ярких воспоминаний - горьких и мучительных, невыносимо обидных и надрывающих душу - к горлу подступил знакомый плотный комок. Коннор предстал перед моим мысленным взором как живой. Я ясно видела его улыбку - иронически приподнятые уголки губ, которые всегда принимали это положение, когда его что-то по-настоящему забавляло. Улыбка Коннора была для меня частью его обаяния. Она была неотразима, вместе с ней обычно загорались его глаза. Слегка насмешливая, по-мальчишечьи задорная и... счастливая. Он был счастлив до того самого утра, когда мы расстались, словно навсегда, когда я оставила его в квартире на Кингс-кросс и отправилась в долгий путь - назад в Бирму... За крепко сжатыми веками копились жгучие слезы. И снова - будто это случилось только вчера - я слышала его голос, он спрашивал: "Я до сих пор не говорил тебе, почему я допустил, чтобы с нами случилось такое?" Он имел в виду причины, побудившие его позволить мне вернуться в армию. А когда я с горечью подтвердила, что причины мне неизвестны, тогда он, нахмурившись, немного нерешительно проговорил: "Возможно... проявление своего рода |
|
|