"Алекс Стюарт. Жизнь - это судьба " - читать интересную книгу автора

- Боже милостивый, нет, конечно! С капитаном О'Малли, разумеется. Они
просто неразлучны. - Сестра поправила мне одеяло. - А теперь вы должны
непременно уснуть, иначе мне здорово попадет от полковника Джемса за то, что
я позволила вам слишком много разговаривать.
Она вернулась к столу и к своему отчету, передвинув настольную лампу
так, чтобы загородить свет.
Я лежала на спине с закрытыми глазами. Дженис и... Генри. Ну что ж,
было бы просто замечательно для обоих. Если, конечно, сестра не
заблуждается. Для Генри - лучшего и не придумаешь. Он - прекрасный человек,
она - милая, прелестная девушка, живая и веселая. Именно такая жена нужна
Генри. Я удивилась, обнаружив, что новость о возможной женитьбе Генри на
Дженис задела меня не больше, чем признание Рейн о любви к Алану. Оба
мужчины мне нравились, но мое сердце - на радость или на горе - принадлежало
Коннору. Я не могла отдать его никому другому, хотя, быть может, Коннор в
моем сердце совсем не нуждался.
Затем, забот о Генри, Дженис, Рейн и Алане, я стала размышлять о том,
что скажу Коннору, когда увижу его послезавтра. Необходимость встречать
пароход явно ему не по душе, но я нисколько не сомневалась, что он придет -
та несчастная телеграмма заставит его. Он должен явиться на пристань, потому
что я - его жена, а он - мой официальный "ближайший родственник".
Внезапно я почувствовала себя очень одинокой, и мне сделалось страшно.
Корабль мерно резал морские волны, неумолимо приближая меня к роковой
черте - к Сиднею и к Коннору, а я еще не придумала ни одного слова, чтобы
сказать человеку, за которого вышла замуж и для которого олицетворяла
клетку...
Наконец таблетки, которые дала мне медсестра, подействовали. Я крепко
заснула и проснулась, лишь когда наш пароход уже покинул Мельбурн.
Вскоре меня осмотрел полковник Джемс и предупредил, что мне придется
провести в больнице Сиднея по меньшей мере две недели. Он подтвердил слова
сестры относительно содержания телеграммы и сообщил, что я могу, если желаю,
этим вечером в течение получаса принимать посетителей.
Это был угрюмый, прямолинейный человек, который, кажется, воспринимал
мою болезнь как личное оскорбление. Тот факт, что мне, присланной на
вверенный ему корабль в качестве выздоравливающей после несчастного случая,
вдруг ни с того ни с сего вздумалось заболеть малярией, как видно, выводил
его из себя. Прочитав мне короткую желчную нотацию, он, к моему несказанному
облегчению, отправился осматривать других больных, которые, подобно мне,
поступили на корабль с неточным диагнозом. Лишь позднее я узнала, что, когда
температура достигла критической отметки и я находилась между жизнью и
смертью, полковник Джемс просидел у моей кровати почти всю ночь, не позволяя
мне умереть. Я простила ему и угрюмость, и желчность, понимая, что из-за
меня ему пришлось пережить.
Однако мне так и не удалось лично поблагодарить его, так как я его
больше не встречала.
Этим вечером меня навестила Дженис. Она робко, на цыпочках вошла в
каюту, на лице застыла растерянная улыбка, в глазах - странная, немного
конфузливая настороженность, которой я прежде у нее не видела. У меня сразу
же возникло опасение, что Генри, чего доброго, рассказал ей о своих былых
чувствах ко мне, и мне захотелось, насколько в моих силах, рассеять ее
подозрения на этот счет. Но она не дала мне и рта раскрыть. Поздоровавшись и