"Мэри Стюарт. Розовый коттедж " - читать интересную книгу автора

было помедлила минуту, погрузившись в воспоминания, но из кухни кто-то уже
увидел меня в окно. Когда я подошла к задней двери, она отворилась и на меня
вопросительно глянула девушка, вытирая руки о передник. Ей было на вид около
шестнадцати. Я не узнала ее, и она меня, очевидно, тоже.
- Ох, мисс, вы звонили спереди? Извините, никогда я звонка не слышу.
- Нет, я не звонила. Все в порядке. Я знаю, что еще рано, но скажите,
пожалуйста, дома ли викарий? Мистер Винтон Смит, я не ошиблась?
- Так и есть, мисс. Но он уже ушел пройтись по деревне, навестить
миссис Фостер. Ей нездоровилось. Но миссис Смит где-то в саду. Позвать ее
или вы, может быть, сами хотите пойти? Это через ту калитку, мимо наседок.
Я поколебалась:
- Нет, я зайду попозже. Как вы думаете, когда он придет?
- Не могу сказать. Иногда он появляется уже к обеду, в полдень. Но я
ему скажу, что вы заходили - как вас зовут, мисс?
- Херрик, миссис Херрик. Я думаю, он догадается, кто я. Значит, приду
попозже. Кстати, как вас-то зовут?
- Лил Эшби.
Ферма Эшби была в нескольких милях от станции. Я помнила миссис Эшби, к
которой бабушка иногда ходила в гости и которая снабжала Холл, а заодно и
нас, яйцами и птицей.
- Ладно, Лили, спасибо за помощь.
- Меня не Лили зовут. Просто Лил, сокращенно от Лилиас. Мама назвала
меня так по имени своей знакомой. Очень симпатичная она была, мама сказала,
как и ее имя.
Она весело хихикнула:
- И еще она сказала, что имя во мне - это самое красивое. Что такое,
мисс? Я что-то брякнула?
- Нет-нет. Верно, очень красивое имя и очень идет вам. Ладно, передайте
викарию, а я еще появлюсь. До свидания.
За калиткой я остановилась. Чуть правее стояла фермерская телега,
задрав пустые оглобли. Вероятно, лошадь увели в кузницу, чтобы подковать. Из
кузницы доносились удары молота, топот копыт и "Ну-ка стой!".
Я направилась туда. Кузницу я любила всегда. В детстве она казалась мне
таинственной темной пещерой с огнем, который время от времени ревел,
раздуваемый мехами, а ритмичный стук и звон молота о наковальню мешался с
шипением остужаемого в воде железа и запахом паленого рога, сопровождавшим
примерку подковы. Мне все здесь нравилось: старый кузнец в кожаном фартуке,
с загрубевшими руками, которые могли быть такими нежными; огромные кроткие
лошади, их шкуры, лоснящиеся, как облизанный леденец, их спокойные глаза и
то, как они послушно подымали свои ноги и, казалось, никогда не чувствовали
боли от гвоздей или от горячего железа; их мягкие трепещущие ноздри,
которыми они тыкались и дышали в шею кузнецу, пока тот работал. Целый мир.
Мир, который вскоре должен, как ни печально, исчезнуть навеки.
Кузнец трудился над задним копытом огромного жеребца, согнувшись под
каштановым крупом и коленями зажав мощную ногу лошади. Он взглянул на мой
силуэт, застывший в дверях, и выплюнул гвоздь, что позволило ему
пробормотать что-то похожее на "добрутр".
- Доброе утро, мистер Корнер.
Он бросил еще один взгляд, забивая последний гвоздь, потом проверил,
как держится подкова, выпустил ногу коня и, похлопав по гнедому боку,