"Мэри Стюарт. Это странное волшебство" - читать интересную книгу автора

только в людей".
"В людей?!"
"Пошутил. Приехали. Спасибо, что подвезли. Отведу Миранду к матери, а
потом обещал вернуться в Кастелло. Макс хочет днем уйти. Может, там скоро и
увидимся".
"Спасибо, но... Вряд ли".
"Очень жаль. Пока вы здесь, нужно посмотреть на апельсиновые
плантации, это что-то необыкновенное. Слышали про миниатюрные деревья?
Очень хороши. - Быстрая улыбка. - С удовольствием бы вам их показал".
"Может, когда-нибудь".
"Надеюсь. Пошли, Миранда".
Заводя мотор, я увидела, как он вводит девушку в дверь дома ее матери,
будто в свой. Я почувствовала острую, определенно крайне примитивную
зависть к женщинам, у которых проблемы просто забирают из рук и решают,
хотят они того или нет, независимой эмансипированной ногой нажала на педаль
и покатилась по кочкам вниз к повороту на виллу Форли. По крайней мере, раз
Макса Гэйла не будет, днем поплаваю спокойно.
Купаться я отправилась после чая, когда тепло начало спадать и скала
уронила тень на песок. Потом я оделась, подняла полотенце и медленно пошла
вверх по тропинке.
На поляне у озера я остановилась отдышаться. Журчал прохладный ручей,
золотой свет прорывался через листья молодых дубов. Где-то пела
одна-единственная птица. Лес затих, растянулся, прикрылся тенью от жары.
Ятрышник и маргаритки у воды. Синяя синица пролетела в страшной спешке,
явно набив полный рот насекомых для своего семейства.
Вдруг раздался крик, птичий крик ужаса, и быстрое, как автоматная
очередь, синичье тарахтение взволнованной родительницы. К суматохе
присоединились другие пернатые. Вопли разносились по мирному лесу. Я
бросила полотенце на траву и понеслась на шум. Синие синицы-родители
встретили меня, почти терлись об меня крыльями, пока я бежала до поляны с
тонкой травой и ирисами, где происходила трагедия.
Не так-то просто было ее заметить. Сначала я обнаружила
восхитительного белого персидского кота, который грациозно приготовился к
прыжку, хвост мотался туда и сюда в скудной траве. В двух ярдах от его носа
дико вопил не способный сдвинуться с места синичонок. Родители ругались, а
кот не обращал на них ни малейшего внимания. Я сделала единственно
возможную вещь. Прыгнула на аристократическое животное, как вратарь,
схватила за туловище и прижала. Синицы пронеслись мимо, прошуршав крыльями
по моим рукам. Маленький застыл и даже не пищал.
Были все основания меня жестоко изувечить, но у белого кота
обнаружились крепкие нервы и отличные манеры. Он яростно дергался и
вырывался, но не кусался и не царапался. Я держала его и приговаривала,
пока он не затих, потом подняла и пошла через кусты подальше, пока родители
не увели своего детеныша из виду. Я утащила своего пленника прежде, чем он
увидел, куда птицы направляются. Кот не сопротивлялся, казалось, вполне
доволен моим вниманием. Подчинившись force majeure, он всем своим видом
показывал, что сделал это только для того, чтобы я носила его на руках...
Гора делалась все круче и круче, а он начал урчать.
Это было чересчур. Я остановилась. "Вот что я тебе скажу. Ты весишь
тонну. С этого момента потащишь свою тушу сам! И, надеюсь, ты знаешь дорогу