"Мэри Стюарт. Это странное волшебство" - читать интересную книгу автора

знала, что делать, но к девушке вдруг подошел мужчина, который стоял
недалеко и смотрел на нее. Она не шевельнулась, не показала, что заметила
его, но стояла тихо, спиной к нему, опустив голову. Я не видела его лица,
только подумала, что его молодость и силу не может скрыть даже дешевый
ярко-голубой костюм. Он подошел к ней ближе, говорил тихо, вроде
уговаривал. Мне показалось, что он убеждает Миранду повернуть в боковую
улицу подальше от толпы, но она отказывается. Потом она закрыла платком
лицо, явно не хотела с ним общаться.
Я быстро подошла. "Миранда, это мисс Люси. У меня здесь машина, и я
сейчас еду обратно. Хочешь, отвезу тебя домой?" Она повернулась. Глаза
мокрые от слез. Молча кивнула.
Я не смотрела на молодого человека, думала, что он сейчас сам
отвяжется и пропадет в толпе. Но он воскликнул, будто с облегчением:
"Спасибо большое! Вы очень добры! Ей не нужно было приходить, конечно, а
теперь час не будет автобуса! Конечно, ей надо домой!" Уставилась я на
него, не из-за странного отношения к девушке или неожиданно безупречного
английского, а просто из-за внешности. В стране, где все молодые красивы,
он все равно потрясал. Правильные византийские черты, чистая кожа, огромные
глаза с длинными ресницами, как на греческих иконах. Этот тип обессмертил
Эль Греко, но, оказывается, он до сих пор существует в жизни. В молодом
человеке, впрочем, не было меланхолии и слабости, которые (естественно)
присутствуют у святых, проводящих дни на штукатурке церковных стен. Они
смотрят на грешный мир, сжав маленькие губки, слегка склонив головы, с
осуждением и легким удивлением. Этот юноша явно уже несколько лет с
удовольствием наблюдал грешный мир и поглощал его дары. Не святой, вовсе
нет. И не старше девятнадцати. Красивые глаза смотрели на меня с
откровенным греческим восторгом. "Вы, должно быть, мисс Веринг?"
"Почему, да. - Я удивилась, а потом сообразила кто это. - А вы...
Адонис?" Очень трудно произносить такое имя, я смущалась, будто обозвала
кого-то Венерой или Купидоном. То, что в Греции можно запросто встретить
Перикла, Аспазию, Электру и даже Алквиада, вовсе не помогало. Уж слишком
прекрасен, вот в чем дело. Он улыбнулся. Очень белые зубы, а ресницы ну
никак не короче дюйма.
"Немножко чересчур, да? Греки зовут меня Адони. - Он произнес это, как
A-thoni. - Может, так вам легче? Не так нежно?"
"Слишком вы понятливый!" - воскликнула я непроизвольно, он засмеялся,
но резко посерьезнел.
"Где ваша машина, мисс Веринг?"
"Рядом с портом. Это совсем близко, но так много народу..."
"Можем обойти. - Он показал в узкую улочку на углу площади, которая
ступеньками уходила между двух высоких домов. Я снова посмотрела на тихую
девушку, которая пассивно ждала. - Она пойдет", - сказал Адони, быстро
заговорил по-гречески, а потом повернулся ко мне и повел через площадь, а
потом вверх по ступенькам. Миранда шла на несколько шагов сзади. Он сказал
мне на ухо: "Не надо было ей приходить, но она очень религиозна. Нужно было
подождать, всего неделя, как он умер".
"Вы хорошо его знали?"
"Он был моим другом".
Лицо его закрылось, будто он все сказал. А наверное, так и было.
"Извините".