"Мэри Стюарт. Девять карет ожидают тебя" - читать интересную книгу автора

По дороге от Парижа мадам де Валми говорила очень мало, и я благодарна
ей за это. Во-первых, мои глаза и душа впитывали новые впечатления, а
во-вторых, хотя эта женщина казалась до крайности доброй и приятной, не
сказала бы, что я чувствовала себя легко. Ее загадочная отдаленность
сохранялась, трудно было не только к ней приблизиться, но и подвергнуть ее
какой-нибудь оценке. Слова, обращенные к мадам, казалось, пролетали
огромное расстояние, а она не делала ни шагу навстречу и иногда даже
уходила в себя, прерывая все контакты. Я сначала подумала, что она нарочно
держит дистанцию, но когда она дважды задала один и тот же вопрос,
немедленно потеряв интерес к ответу, я решила, что у нее есть более
серьезные проблемы, чем воспитательница Филиппа, и просто замолкла.
Машина урчала и пробиралась по процветающей, сплошь возделанной
местности. Слева заросли ив и тополей то прятали, то показывали мерцание
воды. Справа земля зеленой волной перекатывалась к лесистым подножиям гор и
драматически взлетала в размашистые Альпы к сиянию огромных снегов.
Наверняка одна из гор - Монблан, но, пожалуй, подумала я, глядя на свою
спутницу, время не подходило для вопросов.
Усталая и озабоченная, она сидела с закрытыми глазами, но это ничуть
не уменьшало ее элегантности. Примерно в пятьдесят пять лет выглядела она
превосходно. Красоте такого типа возраст почти не вредит. Прекрасно сделан
даже скелет: идеальная форма черепа и скул, тонкая переносица удерживает
орлиный нос с четко вырезанными ноздрями. Тонкие морщинки у глаз и рта
видны только при внимательном рассмотрении. Бледная тонкая кожа искусно
загримирована, аккуратно нарисованные брови высокомерно поднимаются аркой
над закрытыми веками. Серебряная скульптура волос. Только губы под завитком
дорогой помады и лежащие на коленях руки в серых перчатках слишком тонки,
чтобы считаться красивыми. Дорогая хрупкая женщина, не доступнее луны.
Я сидела в уголке рядом с мадам за квадратными плечами шофера Бернара.
Рядом с ним, такая же угловатая и прямая, возвышалась горничная Альбертина.
Если правду говорят, что гувернантки и воспитательницы занимают шаткое
положение между салоном и комнатой для прислуги, по крайней мере сейчас я
попала на правильный конец машины. И очень хорошо, как-то Альбертина мне не
понравилась. Примерно сорок пять, темные волосы, болезненное
угрюмо-таинственное лицо и уродливые руки. Хотя прошлым вечером она почти
все время скрывалась в комнатах мадам и не разговаривала со мной, я
заметила, что она следит за всем происходящим с окаменелым негодованием. Я
удивилась, а потом поняла, что это она по привычке, без всяких оснований.
Сейчас, очень прямая, она крепко сжимала расположенную на коленях шкатулку
с драгоценностями.
Все молчали, будто не ведали о присутствии в машине кого-то еще. Шофер
и Альбертина так подходили друг к ДРУГУ, что я без иронии задумалась, не
женаты ли они.
(Потом я узнала, что они - брат с сестрой.) Бернар обладал
безупречными манерами, но, похоже, тоже никогда не улыбался и, судя по
выражению лица, всех осуждал. Я подумала, что хорошо бы это не оказалось
особенностью всего местного населения, а потом посмотрела на мадам. Да,
очень может быть, что большой разницы между салоном и комнатой для прислуги
нет.
Мы пересекли границу и поднимались к Тонону, где предстояло повернуть
на юг к горам. Слева от дороги земля наклонилась и распростерлась