"Мэри Стюарт. Заколдованный конь" - читать интересную книгу автора

это - другая женщина, или они просто поругались?.".
Я взглянула на часы.
"Ну что же, мне пора. С удовольствием бы Вам помогла, но, видите ли,
если муж и был где-то в Австрии, он просто ненадолго прилетел туда из
Стокгольма. Вы не представляете, как его иногда заставляют метаться, я
никогда точно не знаю, где он в следующий раз выскочит... Спасибо большое
за чай, было очень приятно Вас увидеть. Должна сказать, меня заинтересовали
эти новости... Вы абсолютно уверены, что это Австрия? А где, примерно, Вы
не помните? А что там происходило, катастрофа?.".
"Сказала, не помню. Я почти не смотрела. Мы разговаривали, и только
когда появился Льюис... Ну ладно, так и решим. Не едешь, так не едешь, и
Тимми не едет. Но если передумаешь, звони".
"Конечно, если Вы правы, может, что-нибудь ждет меня дома, - я
поколебалась и спросила как можно небрежнее. - В каком кинотеатре,
говорите?"
"Площадь Лейчестер. Точно, это он. Что-то там про цирк и покойников.
Кажется, пожар. Но помер не Льюис".
Я промолчала. Боюсь, мой ответ ей бы не понравился.
В полупустом кинотеатре было темно, пахло сигаретами и мокрыми пальто.
Я села в последнем ряду. Сначала показывали мультфильм, потом что-то вроде
учебного фильма про Данию, и, наконец, - новости. Африка, Средний Восток,
Гран-При, вот оно! Пожар в цирке в австрийской деревне. Ночь воскресенья.
Провинция Стирия. Слон на деревенской улице. Сам пожар не показывали,
только черное дымящееся пепелище серым ранним утром, полицейских, серолицых
людей, столпившихся вокруг спасенных от огня вещей, фургоны, большей частью
современные. Все это - на фоне покрытого соснами холма и башни белой церкви
с луковичной верхушкой. На переднем плане - какой-то щит с рекламой и
объявлениями: нечеткая фотография, надпись "Eine Absolute Star-Attraction",
список цен. Что-то, наверное, зацепилось за щит, он упал прямо на траву. И
я увидела того, кто стоял за ним.
Да, это - Льюис. Он, видимо, еще не понял, что камеры нацелены на
него, стоял неподвижно на краю толпы, глядел вместе со всеми на что-то
невидимое. Потом он повернул голову - да, я узнала это движение, - и, к
своему удивлению, я увидела выражение его лица. Он сердился. Был совершенно
откровенно и однозначно рассержен. Я не так давно с этим выражением
познакомилась... Но когда все вокруг изъявляли или печальное уважение, или
шок и ужас, оно выглядело странно. Даже если отвлечься от того, что это
определенно Австрия, а не Швеция, и только что я получила от него
телеграмму из Стокгольма...
Рядом с ним шевельнулась девушка. Молодая блондинка с мелкими чертами
лица и широко поставленными глазами, более чем привлекательная даже рано
утром и в мокром черном плаще с поднятым воротником. Она плотно прижалась к
моему мужу и, защищая ее хрупкость, его рука обнимала ее. Она увидела
наведенные на них камеры, потрогала его и сказала что-то, быстрый шепот
подчеркнул интимность жеста. Девяносто девять людей из ста инстинктивно
взглянули бы в камеру, прежде чем начать позировать или отойти. Мой муж
быстро отвернулся и растворился в толпе со своей девушкой. В тот же момент
поле исчезло с экрана, и мы оказались внутри провисшего полотняного тента,
где слониха медленно грустно шевелилась среди своих якорных цепей и что-то
явно бормотала под хобот.