"Братья Стругацкие. Отель У погибшего альпиниста" - читать интересную книгу автора

копаться в его вещах...
- А вот это - ЕГО газета, - сказал я. Я отчетливо видел, что это
позавчерашний "Мюрский Вестник".
- Нет, - сказал хозяин. - Газета, конечно, не его.
- У меня тоже такое впечатление, - согласился я.
- Газета, конечно, не его, - повторил хозяин. - И трубку,
естественно, раскурил здесь не он, а кто-то другой.
Я пробормотал что-то о недостатке уважения к памяти усопших.
- Нет, - задумчиво возразил хозяин, - здесь все сложнее. Здесь все
гораздо сложнее, господин Глебски. Но мы поговорим об этом позже. Пойдемте
в ваш номер.
Однако, прежде чем мы вышли, он заглянул в туалетную комнату, открыл
и снова закрыл дверцы стенного шкафа и, подойдя к окну, похлопал ладонями
по портьерам. По-моему, ему очень хотелось заглянуть также и под кровать,
но он сдержался. Мы вышли в коридор.
- Инспектор Згут как-то рассказывал мне, - произнес хозяин после
короткого молчания, - что его специальность - так называемые медвежатники.
А у вас какая специальность, если это, конечно, не секрет?
Он распахнул передо мною дверь четвертого номера.
- У меня скучная специальность, - ответил я. - Должностные
преступления, растраты, подлоги, подделка государственных бумаг...
Номер мне сразу понравился. Все здесь сияло чистотой, воздух был
свеж, на столе - ни пылинки, за промытым окном - снежная равнина и
сиреневые горы.
- Жаль, - сказал хозяин.
- Почему? - спросил я рассеяно и заглянул в спальню. Здесь еще
хозяйничала Кайса. Чемодан мой был раскрыт, вещи аккуратно разложены, а
Кайса взбивала подушки.
- А впрочем, и не жаль нисколько, - заявил хозяин. - Вам не
приходилось, господин Глебски, замечать, насколько неизвестное интереснее
познанного? Неизвестное будоражит мысль, заставляет кровь быстрее бежать
по жилам, рождает удивительные фантазии, обещает, манит. Неизвестное
подобно мерцающему огоньку в черной бездне ночи. Но ставши познанным, оно
становится плоским, серым и неразличимо сливается с серым фоном будней.
- Вы поэт, господин Сневар, - заметил я еще рассеяннее. Я смотрел на
Кайсу и понимал Згута. Пышечка-кубышечка на фоне постели выглядела
необычайно заманчиво. Было в ней что-то неизвестное, что-то еще
непознанное...
- Ну вот вы и дома, - сказал хозяин. - Располагайтесь, отдыхайте,
делайте что хотите. Лыжи, мази, снаряжение - все к вашим услугам внизу,
обращайтесь при необходимости прямо ко мне. Обед в шесть, а если вздумаете
перекусить прямо сейчас или освежиться - я имею в виду напитки, -
обращайтесь к Кайсе. Приветствую вас.
И он ушел.
Кайса все трудилась над постелью, доводя ее до немыслимого
совершенства, а я достал сигарету, закурил и подошел к окну. Я был один.
Благословенное небо, всеблагой Господи, наконец-то я был один! Я знаю -
нехорошо так говорить и даже думать, но до чего же в наше время сложно
устроиться таким образом, чтобы хоть на неделю, хоть на сутки, хоть на
несколько часов остаться в одиночестве! Нет, я люблю своих детей, я люблю