"Братья Стругацкие. Отель У погибшего альпиниста" - читать интересную книгу автора

дура, - сообщил он с какой-то даже гордостью, когда кубышечка скрылась. -
В своем роде феномен... Итак, господин Глебски? - Он выжидательно взглянул
на меня.
- Петер Глебски, - продиктовал я. - Инспектор полиции. В отпуске. На
две недели. Один.
Хозяин прилежно записывал все эти сведения огромными корявыми
буквами, а пока он писал, в контору, цокая когтями по линолеуму, вошел
сенбернар. Он поглядел на меня, подмигнул и вдруг с грохотом, словно
обрушилась вязанка дров, пал около сейфа, уронив морду на лапу.
- Это Лель, - сказал хозяин, завинчивая колпачок авторучки. -
Сапиенс. Все понимает на трех европейских языках. Блох нет, но линяет.
Лель вздохнул и переложил морду на другую лапу.
- Пойдемте, - сказал хозяин, вставая. - Я провожу вас в номер.
Мы снова пересекли холл и стали подниматься по лестнице.
- Обедаем мы в шесть, - рассказывал хозяин. - Но перекусить можно в
любое время, а равно и выпить чего-нибудь освежающего. В десять вечера -
легкий ужин. Танцы, бильярд, картишки, собеседования у камина.
Мы вышли в коридор второго этажа и повернули налево. У первой же
двери хозяин остановился.
- Здесь, - произнес он прежним глухим голосом. - Прошу.
Он распахнул передо мною дверь, и я вошел.
- С того самого незабываемого страшного дня... - начал он и вдруг
замолчал.
Номер был неплохой, хотя и несколько мрачноватый. Шторы были
приспущены, на кровати почему-то лежал альпеншток. Пахло свежим табачным
дымом. На спинке кресла висела чья-то брезентовая куртка, на полу рядом с
креслом валялась газета.
- Гм... - сказал я озадаченно. - По-моему, здесь уже кто-то живет.
Хозяин безмолвствовал. Взгляд его был устремлен на стол. На столе
ничего особенного не было, только большая бронзовая пепельница, в которой
лежала трубка с прямым мундштуком. Кажется "данхилл". Из трубки поднимался
дымок.
- Живет... - произнес, наконец, хозяин. - Живет ли?.. Впрочем, почему
бы и нет?
Я не нашелся, что ответить ему, и ждал продолжения. Чемодана моего
нигде не было видно, но зато в углу стоял клетчатый саквояж с
многочисленными гостиничными ярлыками. Не мой саквояж.
- Здесь, - окрепшим голосом продолжал хозяин, - вот уже шесть лет, с
того самого незабываемого страшного дня, все пребывает так, как он оставил
перед своим последним восхождением...
Я с сомнением посмотрел на курящуюся трубку.
- Да! - сказал хозяин с вызовом. - Это ЕГО трубка. Это вот - ЕГО
куртка. А вот это - ЕГО альпеншток. "Возьмите с собой альпеншток", -
сказал я ему в то утро. Он только улыбнулся и покачал головой. "Но не
хотите же вы остаться там навсегда!" - воскликнул я, холодея от страшного
предчувствия. "Пуркуа па?" - ответствовал он мне по-французски. Мне до сих
пор так и не удалось выяснить, что это означало...
- Это означало "почему бы и нет?", - заметил я.
Хозяин горестно покивал.
- Я так и думал... А вот это - ЕГО саквояж. Я не разрешил полиции