"Братья Стругацкие. Отель У погибшего альпиниста" - читать интересную книгу автора

бренди и налил еще. В голове у меня зашумело.
Между тем веселье началось. Кайса еще не успела собрать грязную
посуду, а господин Мозес и дю Барнстокр, делая друг другу приглашающие
жесты, проследовали к карточному столику с зеленым сукном, появившемуся
вдруг в углу столовой. Хозяин включил оглушительную музыку. Олаф и Симонэ
одновременно устремились к госпоже Мозес, и, поскольку та оказалась не в
силах выбрать кавалера, они принялись отплясывать втроем. Чадо снова
показало мне язык. Правильно! Я вылез из-за стола и, ступая по возможности
твердо, понес к этой разбойнице... к этому бандиту бутылку и стакан.
Сейчас или никогда, думал я. Такое расследование во всяком случае
интереснее, чем кража часов и иного барахла. Впрочем, я ведь торговец.
Хорошо и прямо-таки чудом сохранившиеся умывальники...
- Танец, мадм'зель? - произнес я, плюхнувшись на стул рядом с чадом.
- Я не танцую, сударыня, - лениво ответило чадо. - Бросьте трепаться
и дайте сигаретку.
Я дал ему сигаретку, хватил еще бренди и принялся объяснять этому
существу, что его поведение - по-ве-де-ние! - аморально, что так нельзя.
Что я когда-нибудь его выпорю, дайте мне только срок. Или, добавил я,
подумав, привлеку за ношение неподобающей одежды в местах общественного
пользования. Развешивание лозунгов, сказал я. Нехорошо. На дверях.
Шокирует и будирует... Будирует! Я честный торговец, и я не позволю
никому... Блестящая мысль осенила меня. Я пожалуюсь на вас в полицию,
сказал я, заливаясь счастливым смехом. Со своей же стороны могу предложить
вам... нет, не унитаз, конечно, это было бы неприлично, тем более за
столом... но... прекрасный умывальник. Дивно сохранившийся, несмотря ни на
что. Фирмы "Павел Буре". Не угодно ли? Отдыхать так отдыхать!..
Чадо отвечало мне что-то, и довольно остроумно, то хрипловатым
мальчишеским баском, то нежным девичьим альтом. Голова у меня пошла
кругом, и скоро мне стало казаться, что разговариваю я сразу с двумя
собеседниками. Где-то тут обретался испорченный вставший на дурной путь
подросток, который все время хлобыстал мое бренди и за которого я нес
определенную ответственность как работник полиции, опытный торговый агент
и старший по чину. И где-то тут же пребывала очаровательная пикантная
девушка, которая, слава богу, ну совершенно не походила на мою старуху и к
которой я, кажется, начинал испытывать чувства более нежные, нежели
отеческие. Отпихивая все время ввязывавшегося в разговор подростка, я
изложил девушке свои взгляды на брак как на добровольный союз двух сердец,
взявших на себя определенные моральные обязательства. И никаких
велосипедов-мотоциклов, добавил я строго. Условимся об этом сразу же. Моя
старуха этого не выносит... Мы условились и выпили - сначала с подростком,
потом с девушкой, моей невестой. Почему бы, черт возьми, молодой
совершеннолетней девице не выпить немножко хорошего коньяку? Трижды
повторив не без вызова эту мысль, показавшуюся мне самому несколько
спорной, я откинулся на стуле и оглядел зал.
Все шло прекрасно. Ни законы, ни моральные нормы не нарушались. Никто
не вывешивал лозунгов, не писал записок и не крал часов. Музыка гремела.
Дю Барнстокр, Мозес и хозяин резались в тринадцать без ограничения ставок.
Госпожа Мозес лихо отплясывала с Симонэ что-то совершенно современное,
Кайса убирала посуду. Тарелки, вилки и Олафы так и вились вокруг нее. Вся
посуда на столе находилась в движении - я едва успел подхватить убегающую