"Борис Стругацкий. Из писем к Б.Штерну " - читать интересную книгу автора

рассказик особенно важен. Чем? Чем он Вам ОСОБЕННО важен? Извольте написать,
а то ведь я ничего не понимаю.
Что касается Тихова, то это любопытная фигура. К сожалению, в те поры
я-то был полный идиот, ничего не понимал и не воспринимал. Остался у меня в
памяти этакий кино-ученый - интеллигентнейший старикашка, весь в белом, в
белой академической ермолке, с белой эспаньолкой, все его вокруг боятся, и
любят, и смотрят на него как на бога, а он берет нас, первокурсников, с
собою на наблюдения Венеры (это была последняя из его идей - снимать спектры
мерцания заходящей Венеры, используя земную атмосферу как гигантскую
призму)... да, так вот, берет он нас на наблюдения, сидим тихонько в темном
уголку башни, он колдует у телескопа, Ваня Бухман (был у него такой на
подхвате, мастер спорта по спортивной ходьбе, сын ссыльного профессора
Бухмана, который - профессор, а не сын - на территории обсерватории построил
гелиожилище, гелиопогреб и гигантский зеркальный параболоид для лечения
страждущих концентрированными солнечными лучами... однажды этот параболоид
самовозгорелся... впрочем, это длинная история)... так вот, Ваня Бухман ему
ассистирует, и что-то там у них не ладится, заедает там у них что-то, и
старик вдруг орет на всю Алма-Ату: "Ну что ты, Ваня, вертишься, словно у
тебя шило в жопе!"... Академик. С европейским именем. Член Верховного Совета
КазССР. Это, помнится, произвело на меня огромное впечатление.
И еще помню, как справлялось там его семидесятилетие. Очень, кстати,
скромно. Только свои. Человек пятнадцать: парочка родственников, пяток
научных сотрудников обсерватории, несколько практикантов, шофер, садовник и
повар, испекший торт с кремовой надписью: "Гавриилу Адриановичу от
влюбленных мОрсиан". Вот вопрос: почему так скромно? И почему вообще
академик, один из основателей и столпов Пулковской обсерватории, ученый с
европейским, повторяю, именем оказался вдруг в Алма-Ате директором
занюханнейшей обсерватории? Правда, в те годы многие там оказывались... Но
ведь он был, повторяю, членом Верховного Совета КазССР, он всегда носил
красный флажок в петлице... Странно, странно... Так вот, там я, будучи
практикантом, надрался как зюзя, произносил какие-то витиеватые тосты, на
каковые Г. А. ответил академическим тостом: "За хорошеньких девушек и за
пьяных студентов!"
Вот и все мои воспоминания. Наука тогда меня интересовала больше, чем
люди науки, кто бы они ни были.
Надо сказать, работ Тихова я почти не знаю. Классическими признаны
полученные им на 26ти-дюймовом телескопе Пулковской обсерватории фотографии
Марса в начале века. Именно сезонные изменения Марса на этих фотографиях и
толкнули его потом к астроботанике. Он много занимался спектрографией. Но
ничто из сделанного им в учебники не вошло, и имя его встречается только в
историческом плане, что-нибудь вроде: "Метод призменного спутника Тихова...
состоит в следующем... в настоящее время применяется редко". Однако же в
двадцатые и тридцатые годы Тихов - несомненно человек в авторитете, а потом
что-то произошло...
Вот и все о Тихове.
Я рад, что Вы не сдаетесь и продолжаете работать. Жду Ваш роман. И
будьте, пожалуйста, попридирчивее к сюжетам.


24.08.83