"Август Юхан Стриндберг. Одинокий " - читать интересную книгу автора

испытание моих душевных сил. Ибо католический автор объяснил мне, что
искуситель творит самое злое дело, стремясь столкнуть человека в пропасть
отчаяния, отнять у него надежду, а надежда для католика - непременная
добродетель, ведь суть веры в том, чтобы ждать от бога добра, а приписывать
богу зло - это от дьявола".
Изредка достаю я другую, странную книгу, изданную в XVIII столетии, в
век Просвещения. Автор ее неизвестен, и я затрудняюсь сказать, кто он -
католик, лютеранин или кальвинист *, в книге, однако, заключена христианская
жизненная мудрость - мудрость человека, который хорошо знал мир и людей, да
притом еще был и поэт и ученый. Этот автор всегда говорит мне именно то, что
в этот день, в этот час мне необходимо услышать. И если в какой-то миг все
восстанет во мне против неправомерных и нелепых его требований к смертному
человеку, то в следующий миг автор сам же и приведет все мои возражения. Он,
что называется, разумный малый, который трезво смотрит на вещи и умеет
расставить по своим местам праведное и неправедное. Слегка напоминает он
Якоба Бёме **, считавшего, что всякое явление содержит в себе и "да" и
"нет".
______________
* Кальвинисты - последователи учения одного из деятелей Реформации Жана
Кальвина (1509 - 1564).
** Якоб Бёме (1575 - 1624) - немецкий философ, представитель пантеизма.

В особо торжественных случаях я обращаюсь к Библии. У меня несколько
Библий, изданных в разное время, и мне всегда кажется, будто не одно и то же
начертано в них, - уж очень рознятся они друг от друга силой заложенного в
них заряда и воздействия на меня. Одна, в черном кардуановом переплете,
швабахской печати XVII века, источает необычайный накал. Библия эта некогда
принадлежала семейству священника, чье родословное древо запечатлено на
внутренней стороне обложки. И кажется, будто в этой книге долго копились
злоба и ненависть, ибо она только и знает что изрыгать проклятия и призывать
на чью-то голову кары небесные; сколько бы ни листал я ее - всюду натыкался
я на проклятия, которые Давид или Иеремия посылают врагам, а этого я уж
никак не хочу читать, потому что это не по-христиански. Вот, к примеру,
молится Иеремия: "Итак, предай сыновей их голоду и подвергни их мечу; да
будут жены их бездетными и вдовами, а мужья их да будут поражены смертью", и
так далее в том же духе. Это не для христианской души. Я понимаю: можно
просить у бога защиты от недругов, которые хотят столкнуть тебя в бездну,
тогда как всеми помыслами ты устремлен ввысь, защиты от врагов, что из злобы
отнимают у тебя хлеб. И то мне понятно, что можно возблагодарить господа,
когда враг твой повержен; все народы, добыв победу, возглашали "Тя, боже",
но молить бога покарать врагов, точно указывая род наказания, на это я бы
нипочем не решился, и смею сказать: что годилось во время оно для Иеремии
или Давида, то непригодно нынче для меня.
Есть у меня, однако, еще и другая Библия, на сей раз XVIII века, в
опойковом переплете с золотым тиснением. Конечно, написано в ней то же
самое, что и в первой, но содержание подается здесь по-иному. Книга эта с
виду напоминает роман и по большей части радует читателя, даже бумага и та
посветлее, и шрифт много приятней, да и бог в ней куда как покладист; взять
хотя бы тот случай, когда Моисей дерзает сердито корить Иегову. Пример
относится к тому месту, когда народ вновь начинает роптать, и Моисей, устав