"Август Юхан Стриндберг. Одинокий " - читать интересную книгу автора

себя чем-то вроде нищего попрошайки, когда поднимаюсь к кому-нибудь по
лестнице, но при виде висячего звонка всякий раз поворачиваю назад. А затем,
возвратившись домой, радуюсь, что повернул назад, особенно когда начну
мысленно перебирать все, что, по всей вероятности, мне довелось бы услышать,
переступи я порог чужой квартиры. Поскольку мысли мои не совпадают с мыслями
других людей, меня больно ранит чуть ли не любое их слово, и самое невинное
замечание я способен воспринять как насмешку.
Наверно, судьба осудила меня на одиночество, и оно мне на пользу;
хочется верить этому, иначе жребий мой был бы уж слишком жестоким. Но в
уединении мозг порой насыщается столь обильно, что кажется, вот-вот голова
лопнет, а потому необходимо следить за собой. Я всегда стараюсь уравновесить
отдачу с тем, что вбираю в себя: ежедневно давать выход мыслям в
писательстве, но и ежедневно впитывать новое через книги. Если весь день я
пишу, то под вечер уже подступает отчаяние, вакуум, пустота: мне кажется,
будто мне больше нечего сказать людям, будто я иссяк. Но если я весь день
читаю, тогда мысли так переполняют меня, что кажется, я вот-вот взорвусь.
И еще я должен соразмерять часы сна и бдения. Избыток сна утомляет, он
превращается в муку, бессонница же способна довести тебя до истерики.
День еще кое-как можно вытерпеть, но вечерами тяжко: чувствовать, как
угасает мысль, - та же мука, что и следить за своим духовным и телесным
упадком.
Встанешь утром с кровати, хорошо выспавшись за ночь, не пригубив
вечером ни капли вина, и каждый миг жизни становится наслаждением. Ты будто
восстал из мертвых. Будто обновились все силы души, во сто крат умноженные
благодетельным сном. Будто в твоей власти преобразовать весь мир, вершить
судьбы народов, объявлять войны и рушить династии. Читая газету, я узнаю из
международных телеграмм все события современной истории и полностью ощущаю
себя в русле дня, в сиюминутном кипении жизни. Я "современник" эпохи, в
истинном смысле слова, ведь в меру моих слабых сил и я сотворял настоящее,
трудясь на него в прошлом... Затем я читаю сообщения по стране и уж совсем
под конец - городские новости.
С вчерашнего дня мировая история ушла вперед еще на один шаг. Тут
приняли новые законы, там открыли новые торговые пути, где-то нарушили
порядок престолонаследования, а где-то преобразовали государственный строй.
Одни люди умерли, другие родились, третьи вступили в законный брак.
С вчерашнего дня мир изменился, с новым солнцем и новым днем пришло
новое, и сам я почувствовал себя обновленным.
Мне страстно хочется сесть за работу, но сначала я должен пройтись.
Спустившись в подъезд, я уже знаю, какой дорогой пойду. Не только солнце и
облака, тепло или холод укажут мне путь, кажется, само тело мое оснащено
приборами, показывающими, что же нынче сулит мне мир.
Три пути предоставляются мне на выбор. Веселая дорога к Юргордену,
людная Страндвеген с прилегающими улочками, и, наконец, уединенная Виа
Долороза, которую я уже описал. Но всегда с первой же минуты я знаю, куда
нынче понесут меня ноги. И если я в ладу с самим собой, то даже воздух
ласков ко мне, и я спешу к людям.
И вот я шагаю по улицам в оживленной толпе, и все люди - будто друзья
мне. Но если на душе скверно, тогда вокруг мне видятся одни лишь враги,
издевательски посматривающие на меня, и так нестерпима порой их злоба, что
иной раз я вынужден повернуть назад. Иногда я устремляюсь к Брунсвику или к