"Питер Страуб. Глотка" - читать интересную книгу автора

* * *

Пятнадцатого октября, когда я еще лежал в больнице, произошло первое
убийство "Голубой розы". Произошло оно почти на том же самом месте, где
рассталась с жизнью Эйприл. Жертвой стала проститутка по имени Арлетт
Монаган, известная на улице под кличкой Забава. Ей было двадцать шесть лет.
Над телом Арлетт преступник вывел на стене слова "Голубая роза".
Двадцатого октября рано утром в постели номера двести восемнадцать
отеля "Сент Элвин" было найдено тело Джеймса Тредвелла. Его также убил
человек, написавший на стене над кроватью "Голубая роза".
Двадцать пятого октября на углу Шестой южной улицы и Ливер-мор был
убит еще один молодой человек - Монти Лиланд. Водители машин, едущих в это
время по Ливермор, не могли разглядеть происходящего, так как угол таверны
"Часы досуга" загораживал обзор. Слова "Голубая роза" были написаны на этот
раз над самой вывеской таверны, и владелец заведения Роман Маджестик
поспешил закрасить его; как только полиция позволила это сделать.
А третьего ноября молодой врач по имени Чарльз Баз Лейнг выжил,
вылечившись от ран, нанесенных ему убийцей, лица которого Баз не разглядел,
в его собственном доме в восточной части Миллхейвена. На него напали сзади
и попытались перерезать горло. Решив, что Баз мертв, убийца удалился,
написав на стене все те же слова - "Голубая роза".
Последним убийством "Голубой розы" - по крайней мере, сорок один год
всем казалось, что это убийство было последним - стала смерть Хайнца
Штенмица, мясника, жившего на Маффин-стрит с женой и кучей приемных детей -
все мальчики. Штенмица убили через четыре дня после нападения на врача на
пороге его лавки, находившейся в том же доме, где он жил, за соседней
дверью. Мне не стоило особого труда вспомнить этого Штенмица. Он был
неприятным человеком и, увидев его имя в подзаголовке на первой странице
"Леджера" (заголовок гласил: "Убийца "Голубой розы" находит четвертую
жертву"), я испытал самое что ни на есть неприличное в подобном случае
чувство удовлетворения, которое наверняка повергло бы в шок моих родителей.
Но я знал то, чего не знали мои родители, вернее не хотели знать,
несмотря на скандал, разразившийся год назад. Я знал, что существуют два
мистера Штенмица. Один был неулыбчивым, но хорошо знающим свое дело
немцем-мясником, который продавал родителям отбивные и сосиски. Высокий,
светловолосый, с голубыми глазами, он держался в слегка агрессивной манере,
которой втайне восхищались мои родители. Он напоминал героев, которых играл
С. Обри Смит в фильмах тридцатых и сороковых годов.
Но был еще и другой мистер Штенмиц, которого я видел, когда мои
родители, вложив мне в руку два доллара, посылали меня к мяснику за
гамбургерами. Родители не верили, что внутри мистера Штенмица живет совсем
другой человек. И если бы я стал настаивать на том, что так оно и есть, их
недоверие быстро переросло бы в гнев.
Мистер Штенмиц, которого я видел, когда бывал один, обязательно
выходил из-за своего прилавка и начинал гладить меня по голове, по рукам,
по груди. Его огромная бородатая голова находилась слишком близко от меня.
И мне всегда казалось, что стоявшие в лавке запахи крови и сырого мяса
усиливались, когда Штенмиц приближал ко мне свое лицо, словно мясник ел