"Джованфранческо Страпарола. Приятные ночи (75 новелл и сказок) " - читать интересную книгу автора

его поступок будет помнить до конца дней своих и найдёт время и место,
чтобы ему отомстить. Наступило утро, и Теодора, встав спозаранку и не
откладывая того, что задумала, отправилась к Маркизу и во всех подробностях
рассказала ему, как был убит его сокол. Узнав об этом, Маркиз воспылал
таким негодованием и гневом, что распорядился схватить Салардо и, не
выслушав никаких объяснений и оправданий, повелел, чтобы он немедленно был
повешен, а всё его имущество поделено на три части, из коих одна отошла бы
жене, другая -- сыну, а третья предназначалась тому, кто его повесит.
Постумьо, отличавшийся крепким телосложением и находчивостью в
превратностях жизни, узнав о приговоре, вынесенном отцу, и о разделе его
имущества, со всех ног бросился к матери и сказал ей так: "О мать, не лучше
ли мне самому повесить отца и получить третью часть его достояния, чем
допустить, чтобы ею овладел кто-нибудь посторонний?" На что его мать
отвечала: "Разумеется, сын мой, ты правильно рассудил, ибо, если ты
сделаешь это, отцовское имущество полностью останется в наших руках". И, не
теряя попусту времени, сын отправился к Маркизу и попросил у него
разрешения собственноручно повесить отца, дабы унаследовать как его палач
третью часть отцовского достояния. На ходатайство Постумьо Маркиз милостиво
ответил согласием. Что до Салардо, то он обратился к своему верному другу
Франсое, которому открыл свою тайну, с такой просьбой: когда люди Маркиза
поведут его, Салардо, на казнь, пусть Франсое поспешит к Маркизу и умоляет
его о том, чтобы он позволил Салардо перед исполнением приговора предстать
перед ним и соблаговолил его выслушать. Франсое в точности выполнил
поручение. А несчастный Салардо, томясь между тем с колодками на ногах в
мрачной темнице и ожидая с мгновения на мгновение, что его повлекут к
эшафоту, чтобы совершить над ним позорную казнь, и мучительно скорбя про
себя, обратил к себе такие слова: "Теперь я знаю и отлично понимаю, что
старый отец мой, наученный долгим опытом, заботился о моём благе. Он,
предусмотрительный и мудрый, преподал мне добрый совет, а я, строптивый и
безумный, презрел его. Чтобы меня оберечь, он наказал мне сторониться моих
домашних врагов, а я, чтобы они погубили меня и радовались затем моей
смерти, сам предал себя в их руки. Постигнув природу властителей, то
загорающихся пламенной любовью, то столь же внезапно сменяющих её
ненавистью, то возвышающих, то низвергающих, он наставлял меня быть
подальше от них, а я, чтобы лишиться имущества, чести и жизни,
неосмотрительно старался приблизиться к ним. О, если бы господь бог
пожелал, чтобы я никогда не подвергал испытанию преданность коварной жены
моей! О, Салардо, насколько было бы для тебя лучше, если бы, пойдя по
стопам отца, ты предоставил прихлебателям и льстецам обхаживать князей и
властителей! Теперь я вижу, куда привели меня моя непомерная
самонадеянность, непомерная уверенность в жене и преступном сыне и, сверх
всего, непомерное доверие к не помнящему добра Маркизу. Теперь мне ясно,
какою любовью он любил меня. И мог ли он поступить со мной хуже?
Разумеется, нет. Ведь он одним ударом поражает меня, отнимая сразу и моё
достояние, и честь, и самую жизнь. О, как быстро преобразилась его любовь в
жестокую и беспощадную ненависть! Теперь я хорошо вижу, что оправдывается
распространённая народная поговорка, а именно, что Синьор подобен вину в
кувшине, которое утром отменно хорошее, а к вечеру портится. О, несчастный
Салардо, до чего ты дошёл?! Где твоя знатность? Где твои дорогие близкие?
Где твои столь большие богатства? Где твоя честность, безупречность,