"Том Стоппард "Аркадия" (Пьеса в двух действиях)" - читать интересную книгу автора Валентайн. Да хоть десять раз. Спорить не буду. А девчонка была его
ученицей, ученицей гениального наставника. Ханна. Или наоборот. Валентайн. Как угодно. Главное - суть. А до сути они докопаться не могли! Как уж он спасал мир с помощью доброй английской алгебры - не знаю. Но только не так. Ханна. Почему? Потому что у них не было калькулятора? Валентайн. Нет. Да. Потому что существует определенный порядок, ход событий. Нельзя открыть дверь несуществующего дома. Ханна. На то и гений. Валентайн. Увы - это гений безумцев и поэтов. Пауза. Ханна. Я видел Сон, не все в нем было сном. Погасло солнце яркое, и звезды Без света, без путей в пространстве вечном Блуждали, и замерзшая земля Кружилась слепо в темноте безлунной. Валентайн. Твои стихи? Ханна. Байрон. Пауза. Снова - ученые за работой. Томасина. Септимус, как ты думаешь, я выйду замуж за лорда Байрона? Огастес. Кто еще такой? Томасина. Автор "Паломничества Чайльд Гарольда". А Чайльд Гарольд - самый поэтичный, самый возвышенный и самый храбрый герой. А еще - са- с автором, Чайльд - это сам Байрон. Ну же, Септимус?! Септимус (сосредоточен на другом). Нет. (Он убирает тетрадь Томаси- ны в папку и берется за свою книгу.) Томасина. Почему? Септимус. Во-первых, Байрон даже не помнит о вашем существовании. Томасина. Но, когда он был в Сидли-парке, мы обменивались многозна- чительными взглядами. Странно, почему он до сих пор не объявился, - ведь уже год, как он вернулся из своих странствий. Септимус. Короче, миледи, это маловероятно. Огастес. Ах, этот лорд Байрон! Помню. Он присвоил моего зайца, хотя я выстрелил первым. А он заявил, будто я промахнулся. Большой шутник. Но на тебе, Томсик, он конечно, не женится. Он ведь не слепой, а толь- ко хромой... Септимус. Все, господа, тихо. Мертвая тишина до без четверти две- надцать. Нельзя непрерывно отвлекать наставника. Это невыносимо. Огастес. Вы - не мой наставник. Я пришел к вам на урок по собствен- ной воле. Септимус. На всякую волю есть ньютонов детерминизм, милорд. Томасина смеется - собственно, фраза для нее и сказана. Огастес злится, чувствуя себя лишним. Огастес. Ваш покой меня нисколько не волнует. Раскомандовался тут! Томасина (предостерегающе). Огастес! Септимус. Я не командую, милорд. Я вдохновляю. Я благоговею перед Просвещенностью и тем самым вдохновляю учеников на умножение познаний, |
|
|