"Том Стоппард "Аркадия" (Пьеса в двух действиях)" - читать интересную книгу автора

Слева - графики, справа - их числовые выражения. Но масштаб все время
меняется. Каждый график - это малая, но сильно увеличенная часть пре-
дыдущего. Берешь ты, допустим, фотографию и увеличиваешь какую-то де-
таль. А потом - деталь этой детали. До бесконечности. У нее просто
тетрадка кончилась.
Ханна. Это сложно?
Валентайн. Математическая подоплека очень проста. Тебя учили этому
в школе. Уравнения с иксом и игреком. Значение x определяет значение
y. На пересечении ставится точка. Потом ты берешь следующее значение
x. Получаешь новый y, отмечаешь новую точку. И так - несколько раз.
Потом соединяешь точки, то есть строишь график данного уравнения.
Ханна. Она это и делает?
Валентайн. Нет. Не совсем. Вернее, совсем не это. Она... Получив
значение y, она каждый раз принимает его за новый x. И так далее. Вро-
де подкормки. Она как бы подкармливает уравнение его собственным реше-
нием и принимается решать заново. Это и есть итерация.
Ханна. Тебя это удивляет?
Валентайн. В какой-то мере. Сам я этой техникой пользуюсь, считаю
тетеревов и куропаток. Но применяют ее не так давно. Лет двадцать, не
больше.
Пауза.
Ханна. Почему же она это делает?
Валентайн. Понятия не имею. (Пауза.) Я думал, ты занимаешься своим
отшельником.
Ханна. Занимаюсь. Пока занимаюсь. Но этот Бернард... Нелегкая при-
несла его, ей-Богу... Короче, выяснилось, что у домашнего учителя То-
масины были крайне интересные связи. Бернард шарит теперь по всем пол-
кам и углам, точно собака-ищейка. Эта папка, кстати, валялась в буфе-
те.
Валентайн. Тут повсюду полно старья. Гас обожает копаться в старых
бумагах, картинах. Впрочем, выдающихся мастеров нет. Так, по мелочи.
Ханна. Учебник математики принадлежал ему, учителю. Там сбоку его
имя.
Валентайн (читает). "Септимус Ходж".
Ханна. Как ты думаешь, почему все это сохранилось?
Валентайн. Непременно должна быть причина?
Ханна. А график? Он к чему относится?
Валентайн. Я-то откуда знаю?
Ханна. Почему ты сердишься?
Валентайн. Я не сержусь. (Помолчав.) Когда твоя Томасина решала за-
дачки, математика была примерно такой, как последние две тысячи лет.
Классической. И еще лет сто после Томасины. А потом математика ушла от
реальности. Совсем как современное искусство. Естественные дисциплины,
то есть вся прочая наука, оставались классическими, а математика прев-
ратилась в этакого Пикассо. Однако смеется тот, кто смеется последним.
Сегодня природа берет реванш. Оказалось, что все ее причуды подчинены
точнейшим математическим законам.
Ханна. И подкормка тоже?
Валентайн. В том числе.
Ханна. А вдруг Томасина сумела...